SIHH 2011: Дар и проклятие
Разработка новинок, показанных в этом году на Женевском часовом салоне, начиналась два-три года назад — в тот момент, когда над экономикой нависла грозная тень кризиса.
Разработка новинок, показанных в этом году на Женевском часовом салоне, начиналась два-три года назад — в тот момент, когда над экономикой нависла грозная тень кризиса. Тогда перед отделами разработок была поставлена цель отбросить лишнюю мишуру, гонку за эпатажем, стремление к сенсациям и создать по-настоящему хорошие механические часы, которые окажутся востребованы в любых условиях. Посмотрим, что получилось?
Назвать этот салон «посткризисным» все-таки не получается. Да, цены на нефть снова выросли, банки снова выдают кредиты, к людям вернулся вкус к потреблению, но на самом деле дать гарантию, что мир не стоит на пороге новой, еще более ужасной финансовой катастрофы, не может никто. Поэтому все представители швейцарских брендов и байеры весьма осторожны в своих прогнозах. Но нервного оживления, царившего на прошлогодней SIHH, когда все возбужденно обменивались новостями о банкротствах и увольнениях, сейчас не наблюдалось.
Можно сказать, швейцарский часовой рынок действительно пришел в себя. И даже более очевидно это было не на самой SIHH, которой по статусу полагается быть витриной респектабельности и хорошего настроения, а на «примкнувшей к ней» выставке независимых производителей GTE (Geneva Time Exhibition), уже второй раз проходившей в Конгресс-центре, которой в этот раз удалось привлечь более 60 участников — вдвое больше, чем в первый год. О том, что бизнес-схема палаточной ярмарки, где аренда стенда-коробки обходится участнику всего в 5 тысяч франков, окажется очень привлекательной для многих брендов, мы писали еще в прошлом году. Но главный показатель успеха вовсе не в числе экспонентов, а в том, что компактная, без лишнего пафоса GTE стала действительно эффективной b2b-площадкой для производителей и байеров: несмотря на бесплатный вход и символическую регистрацию, на ней почти не было праздношатающихся зевак. В большинстве посетителей можно было узнать представителей дистрибьюторских компаний и магазинов, в первую очередь из Азии, России и США. И, кстати, почти все уехали с GTE не с пустыми руками.
Кевин Спейси, Кейт Бланшет и Жорж Керн на вечере IWC
Можно не сомневаться, что в следующем году число участников GTE снова увеличится: многие не участвовавшие в ней пока независимые производители признавались, что хотели убедиться: если это странное начинание переживет второй год, то на третий они готовы и сами принять в нем участие. Но GTE — вовсе не конкурент SIHH и вряд ли в ближайшее время им станет. Скорее, это некоторый «альтернативный Базель» для небольших брендов, зажатых двумя огромными выставками со все возрастающей ценой участия.
Другое дело — марки «первого эшелона», богатые мануфактуры с инвестициями и члены крупных концернов. Если сразу после разнесения по времени BaselWorld и SIHH представители последней даже радовались и гордились тем, что многие не представленные на салоне бренды стали стараться устроить параллельные премьеры, также показывая новинки в начале года, то теперь «околосалонная» активность стала их немного нервировать. Действительно, многие посетители и журналисты, особенно те, кто приехал издалека и не располагает нелимитированным временем, вместо принятой на SIHH размеренности и вдумчивости стали носиться галопом по павильонам Palexpo, а потом уноситься в неведомую даль на презентации других брендов. «Что они здесь делают, их место в Базеле», ворчали консервативные представители Салона.
Стенд Roger Dubuis, оформленный в стиле казино
Ну что тут можно сказать? Январь в часовом выставочном расписании становится не по-зимнему горячим. Теперь мы видим не две часовые выставки, а две волны часовых премьер, заставляющих производителей работать быстрее и эффективнее, что, естественно, не может не радовать. Впрочем, самим участникам SIHH грех было жаловаться на недостаток внимания. Потому что, отойдя от нервного столбняка двух прошлых лет, они снова представили программы презентаций во всем блеске и великолепии традиций салона. Каждый бренд привез своих именитых посланников, вечеринки в честь премьер стали главной новостью местного телевидения. В сами презентации вернулись красочные фильмы и концептуально оформленные стенды — исключение составили только Girard-Perregaux и JeanRichard, стенды которых были оформлены с траурной сдержанностью.
Коктейль Zenith в Гранд-отеле Kempinski
Удивительно, что в этом пиршестве креатива, звезд и общей joue de vivre, вновь заполнившей холлы Palexpo, где шампанское лилось рекой и снова стало трудно найти свободный столик во время ланча, вещами, на чем действительно отдыхали глаз и душа, были собственно часы.
Просто тонкие
Как заметил один коллега, «наконец-то в часовом искусстве появился настоящий массовый тренд». И имя ему — ультратонкая классика. То, что в прошлом году еще представало в виде сенсаций (тонкие автоматические механизмы Vacheron Constantin и Piaget, ультратонкий турбийон Cartier), теперь заняло прочное место в коллекциях почти всех марок. Итак, по порядку: Parmigiani представила калибр PF 700 высотой всего 2,6 мм, установленный в модели Tonda 1950, названной в честь года рождения самого Мишеля Пармиджани (ее анонсировали, правда, еще осенью); JaegerLeCoultre в рамках юбилейной коллекции Reverso показала Grand Reverso Ultra-Thin (высота механизма 2,3 мм); Richard Mille выпустил сразу две тонкие модели: обновленный RM 017 ультратонкий турбийон с титановыми мостами и совсем новую автоматическую модель RM 033 Extraflat; Audemars Piguet обновила рафинированную Jules Audemars Exta-Thin в более демократичном розовом золоте; A.Lange&Sohne представила Saxonia Ultra-Thin (высота в корпусе 5,9 мм); Piaget, уже прославившийся в прошлом году самым тонким автоматическим калибром 1280Р, на этот раз объединила это достижение с собственным калибром турбийона образца 2003 года и создала механизм 1270Р — ультратонкий автоматический турбийон, установленный в корпусе Emperador Coussin высотой всего 10 мм. Кроме того, Piaget представила сразу пять новых моделей в коллекции тонких часов Altiplano. Наконец, блеснувшая феерическим количеством часовых премьер Cartier не обошла вниманием этот тренд, представив очень интересную Balloon Bleu Extra Plate. Тонких часов не представил только Panerai (что закономерно)— но, возможно, со временем дело дойдет и до этого.
Коллекция часов и украшений Limelight от Piaget в этом году посвящена солнечному дню, саду и вечеринке с коктейлями — Garden Party
Несмотря на обилие сверхтонких моделей, в этом тренде нет ничего нарочитого; напротив, он кажется закономерным и правильным. Во-первых, чтобы сделать сверхтонкий калибр, особенно автоматический, надо действительно решить серьезные инженерные задачи по компоновке механизма. Во-вторых, отсутствие излишней «обвески» на корпусе и перегружающих функций позволяет увидеть то, что последние годы несколько пряталось за всевозможными околочасовыми изобретениями: что механические часы — это не престижная игрушка, а очень красивый и удобный аксессуар для повседневной жизни. Именно поэтому на презентации DeBethune клиенты буквально вырывали друг у друга реинкарнированную модель BB10 высотой 4 мм — классический автоматический трехстрелочник, который появится в продаже уже в апреле. Кстати, многие могут увидеть его и другие новинки DeBethune, например, оригинальную DB28 с амортизационными ушками еще раньше — после шести лет отсутствия этой весной марка возвращается в Базель.
Коллекция часов и украшений Limelight от Piaget в этом году посвящена солнечному дню, саду и вечеринке с коктейлями — Garden Party
Еще более характерная история произошла с прошлогодней премьерой Chronometre Bleu от F.P. Journe — вначале мастер создал упрощенную версию Chronometre a Resonance без индикации запаса хода и в танталовом корпусе, ценой до 20 000 франков, чтобы привлечь внимание молодежной аудитории. Но до последней «голубой хронометр» так и не добрался — его раскупили все те же коллекционеры, постоянные клиенты Журна, которые вздохнули с облегчением: любимый мастер сделал часы, которые можно не прятать в сейфе, а наконец-то просто носить.
Мужской ретроград в серии Poetic Complications от Van Cleef & Arpels посвящена книге Ж. Верна «Пять недель на воздушном шаре»
Триумф ультратонких часов, возвращение розового золота вместо пафосного белого, не говоря уже о тяжеленной платине, большое число если не тонких, то просто традиционных трехстрелочников (такие часы представили и IWC в коллекции Portofino, и Baume&Mercier в обновленной линии Capeland и Classima, и JeanRichard, который создал модель Tribute to Daniel, навеянную дизайном подлинного «карманника» Даниэля Жан-Ришара), показывает — люди просто изголодались по классике. Даже скелетоны в этом году перестали блистать хайтеком и вернулись к своему традиционному облику. И дело вовсе не в цене, бюджет такой модели может вполне выходить за рамки доступности. Просто утомила сложность жизни.
Стимпанк
На самом деле это стремление к простоте и ясности само по себе служит гарантией возрастания популярности механических часов — потому что те являются безусловным символом прекрасного беззаботного ретро, которое сейчас также на пике моды. Достаточно вспомнить повальное увлечение сериалом «Безумцы», главный герой которого, Джон Хэмм, кстати, стал лицом новой коллекции Jaeger-LeCoultre Grand Reverso Ultra-Thin Tribute to 1931 — идеальной винтажной реплики с черными циферблатом и строгими метками. Мануфактура IWC в этом году представила целый модельный ряд Portofino, поданный со всем антуражем 60-х (даже с мотороллером Vespa на стенде, который, между прочим, сейчас также стремительно вернулся в моду). Vacheron Constantin сделала совершенно новую модель Aronde, навеянную 50-ми, и можно не сомневаться, что этот оригинальный прямоугольный трехстрелочник уже через несколько месяцев станет образцом для подражания.
UR 110 Torpedo от Urwerk с новым сателлитным часом
Искать лучшее в прошлом — это сейчас самое благодарное занятие. Пышным цветом расцвел «ретрофутуризм», черпающий вдохновение в революционных для своего времени изобретениях — паровых машинах, велосипедах, механических граммофонах, проводном телеграфе и дирижаблях, объединяемых направлением steampunk.
Adagio от Christophe Claret, самые «простые» часы мастера
Не случайно самый творческий дом SIHH Van Cleef&Arpels, который всегда безошибочно чувствует настрой в умах, в этом году темой коллекций Poetic Complications и Extraordinary Dials избрал самые знаменитые сюжеты Жюля Верна: полет на Луну, путешествие к центру Земли, подлодку капитана Немо, а знаменитый ретроградный модуль Жана-Марка Видеррехта на этот раз предстал в виде воздушного шара (роман «Пять недель на воздушном шаре») с болтающимся якорем.
«Улыбающийся» турбийон Recital 0 от Bovet
Ретрофутуристический корпус придумал Макс Фрай для новой модели Urwerk Torpedo — хотя новый механизм с сателлитной индикацией, созданный Феликсом Баумгартнером, наоборот, стал удобнее и понятнее: наверное, индикация в UR110 не только самая удобная индикация за историю авангардной марки, но и может поспорить с классическими моделями. Наконец, как всегда поразил неутомимый Иван Арпа, представивший в рамках ArtyA вечный календарь с механизмом Мартина Брауна и корпусом, выполненным по мотивам культового фантастического фильма «Звездные врата».
Улыбка турбийона
Практичность, классика, ретро — это в первую очередь касается внешнего вида часов. Что же тогда происходит с механизмами? Если все стремятся к простоте, неужели сам процесс «механического фантазирования» тем самым приостановится и мы скоро окажемся по уши в достойной, но однотипной традиционной механике?
Invention Piece 2 — самое сложное на сегодняшний день изобретение Greubel Forsey
Вовсе нет. Наоборот, стремление к ясности и понятности также и в часовой механике все расставило по своим местам. В премьерах этого года просто поражаешься продуманности самих калибров: есть детали, которые надо делать яркими, крупными, открывать взгляду. Есть те, которые не представляют интереса, поэтому их лучше убрать подальше. На смену красочным скелетонам, которые красиво выглядели на картинках, но совершенно терялись на руке, пришли идеально выверенные модели: с пластиной, невидимой, но, тем не менее, оттеняющей мосты, с открытыми самыми динамичными и яркими частями вроде гонгов репетиров, отдельных передач и, конечно же, балансов и турбийонов. Многие прибегли к приему, который можно было назвать «вывернуть наизнанку»: вынесли на внешнюю часть механизма и открыли взору то, что обычно пряталось под задней крышкой. Например, невероятно популярен стал микроротор подзавода прямо на циферблате. А Greubel Forsey для своего переиздания Quadriple Tourbillon один из двух турбийонов перевернула вверх ногами, чтобы владелец мог смотреть на это чудо механики одновременно со обеих сторон.
Скульптурный скелетон Eclipse от Claude Meylan
Кстати, что касается турбийона, то с ним тоже наступила полная ясность. С этого устройства сняли тяжкий груз забот по компенсированию гравитации и улучшению точности хода и придали ему основное назначение: быть красивым, ярким, крупным, динамичным украшением часов. Если турбийон — то самый большой и самый открытый. Как, например, новый турбийон Recital Zero от мануфактуры Bovet, в котором присутствует изрядная доля самоиронии — мост турбийона выполнен в форме улыбки, а сам абрис скелетона напоминает всем известный «смайлик». Или калибр 2780 от Pierre Michel Gollay, турбийон которого волшебным образом висит в воздухе без какой-либо видимой поддержки.
Вершина пирамиды
Но это вовсе не означает, что часовщики убедились в пределе собственных возможностей. Очевидна тенденция: точность хода механических часов будет повышаться, но за счет более практичных (хотя, на первый взгляд, и несколько фантастических) решений. Так, на пятки турбийонам настойчиво наступают регуляторы и различные межбалансовые дифференциалы. Например, на стенде той же Greubel Forsey можно увидеть прототипы планируемых в ближайшие годы Invention Piece (знаменитых изобретений дуэта), и два ближайших уже не связаны с 30-градусным турбийоном, например, Invention Piece 4 предполагает совершенно новый материал спирали баланса.
В калибре 2780 от Pierre Michel Gollay, турбийон «волшебным образом» висит в воздухе
Главной и едва ли не единственной настоящей механической сенсацией выставки стал придуманный Кароль Форрестье Astroregulateu для Cartier (подробнее об этой модели читайте на стр 58), в котором проблема гравитации нивелируется за счет того, что баланс оказывается связан с грузом сектора подзавода. Опять же не случайно именно в этом году Роберт Грюбель и Стивен Форси вне очереди обратили внимание на свое второе «Изобретение» — Quadruple Tourbillon с двумя балансами, связанными дифференциалом. Наконец, тему регулятора, где баланс всегда находится в одном положении, развила и мануфактура Zenith, показав трехмерный Geoscopic Module модели Chrostophe Colomb.
Трехмерный регулятор в модель Christophe Colomb от Zenith
И даже если присмотреться к моделям регулярных коллекций, не требующих специальных инженерных изысканий, то можно увидеть, что вопрос точности, в первую очередь определяющийся скоростью работы баланса и постоянным моментом пружины, становится принципиальным: все больше марок представляют скоростные балансы, для которых 28 800 пк/час становятся почти стандартом, а увеличенный запас хода, обеспечивающий стабильное напряжение пружины минимум в течение трех дней, — все более распространенным.
Rotonde de Cartier с инкрустацией в виде черепахи
И если говорить о механике, то нельзя не заметить еще одну очень важную тенденцию. Конструирование красивых скелетонов, отказ от сомнительных усложнений привели также к тому, что швейцарские часовые дома с гордостью стали говорить о том, чем им на самом деле пристало гордиться: качеством ручной обработки механизмов. Можно вспомнить, что мастерская Доминика Рено и Джулио Папи начинала свой путь в высокой механике именно как ателье по финишной обработке механизмов, и сегодня в Audemars Piguet утверждают, что гравировка мостов и платины по-прежнему составляет примерно 30% стоимости часов. То есть ни дизайн, ни технический прогресс, ни те самые пресловутые изменения моды не в состоянии потеснить в шкале часовых ценностей ее главную составляющую: человека с лупой и брусочком абразива.
В нашем нестабильном мире это, наверное, великое благо для часовой индустрии. И проклятие.
Опубликовано в журнале "Мои Часы" №1-2011