Правь, Британия
Ирина Гончарова
В последние годы популярность часовых марок с британскими корнями и даже непосредственно связанных в настоящем с островным происхождением настолько возросла, что можно утверждать: английские часы вернулись. После трехвековой гегемонии и столетия забвения Великобритания вновь феноменально быстро занимает достойное место на часовой карте мира.
Бешеные псы и англичане
С момента возникновения часового дела в конце XVI века и до второй половины века XIX английские часовщики всерьез соревновались только со своими извечными врагами — французами. Причем на протяжении всего этого состязания у британцев было несколько преимуществ: статус-кво между католиками и протестантами, благодаря которому часовщики-гугеноты бежали из Франции не столько в Швейцарию, сколько через Ла-Манш (а во времена революции бегство приобрело массовый характер, даже Авраам-Луи Бреге отправил своего сына в Лондон); развитие мореплавания, которое в итоге вывело Англию в лидеры создания хронометров; наконец, защищенные законом профессиональные союзы, гарантирующие права на изобретения, товарные знаки, регламентирующие отношения партнеров и учеников с дальнейшей передачей мастерства и клиентуры. Самым известным из таких сообществ стала часовая компания (Clockmaker’s Company of London), основанная в лондонском Сити в 1629 году, а 22 августа 1631 года попавшая под официальный протекторат короля Карла I.
Larcum Kendall механизм с полной верхней платиной, фузеей, цилиндрическим спуском Джорджа Грэма, диаметр 34,5 мм, произведен в Лондоне в 1765 году
Наконец, нельзя забывать, что с наступлением эпохи Просвещения и последующей индустриализации Англия была самой передовой технической державой в Европе, и этот статус не мог не сказаться на часовом деле. Даже если два ключевых изобретения в часовой механике (баланс и минутная стрелка) принадлежат Христиану Гюйгенсу, английские мастера стали первыми, кто их применил в реальных механизмах. Например, первые часы с часовой и минутной стрелками на одной оси изготовил Даниэль Куэйр (1648-1724), который также является изобретателем репетира.
Морской хронометр K3 Ларкума Кендалла выпущен в 1774 году, а в 1776 году совершил плавание на корабле HMS Discovery, сегодня хранится в музее Обсерватории Гринвича
Одно только перечисление знаменитых лондонских мастеров и их изобретений займет очень много печатного места. Это и «отец английского часового дела» Томас Томпион, создавший цилиндрический спуск и узел «баланс-спираль», и Томас Мьюдж, разработавший первый анкерный механизм, Эндрю Данлоп (знаменитый мастер больших маятниковых часов), Кристофер Пинчпек и его сын (авторы автоматонов, настолько реалистичных, что их называли «движущимися картинами»), Томас Уиндмилл, Джордж Грэм (создавший механизм свободного анкерного хода, первый хронограф и придумавший использовать рубины в качестве подшипников) и его лучший ученик Томас Колли, создатели морских хронометров Джон Харрисон, Ларкум Кендалл, наконец, авторы гениальных хронометрических спусков Джон Арнольд, его сын Роджер и Томас Ирншоу. Нельзя не упомянуть и мастеров XIX века, фактически создавших стандарт классических «карманников»: Роберт Пеннингтон, еще в 1777 году экспериментировавший с балансом из антимагнитных сплавов, Джозеф Берролаз, получивший три патента на механизм будильника, Чарльз Фродшем, начинавший как партнер Роджера Арнольда, а затем создавший свой собственный успешный бренд Charles Frodsham, прославившийся механизмом с двойным спуском.
The GREAT Britain Watch с коаксиальным спуском были созданы Роджером Смитом в 2013 году в единственном экземпляре в рамках кампании, представляющей лучшие британские достижения
Историки часового дела самым интересным периодом развития механики считают «героическую битву» за сверхточный хронометр, начавшийся со знаменитого Акта о долготе, выпущенного в июле 1714 года. Но нельзя не признать, что британские часы в целом были самыми смелыми и инновационными для своего времени.
Отличие английского часового дела от континентального заключалось в том, что французские и женевские мастера XVII-XIX веков наиболее перспективными рынками считали Китай и Оттоманскую империю, создавая часы в соответствующей эстетике с искусством миниатюры и драгоценной инкрустации. Тогда как английские мастера были в большинстве своем пуританами (а, например, Дениэл Куэйр, Джон Джеффриз, Ларкум Кендалл были квакерами, что, в частности, запрещало им брать на себя не одобренные сообществом обязательства, например, получать официальный статус при дворе), и в основном использовали художественные приемы, для того, чтобы напомнить владельцам часов о быстротечности жизни, и больше сосредотачивались на решении технических задач.
Thomas Mercer представил в 2015 году в Базеле Observatory Marine Chronometer с калибром TM3001 с индикацией вечного календаря, продолжающий традицию хронометров Томаса Мерсера, открывшего свое ателье в 1858 году в Айлингтоне, Лондон
Офицеры и джентльмены
Ситуация радикально изменилась с наступлением ХХ века, когда английские часы уступили звание самой технически продвинутой продукции европейским и американским фабрикам. Если в 1800 году Британия выпускала приблизительно половину часов в мире, около 200 000 штук в год, то к 1900-му количество часов, произведенных в королевстве, уменьшилось наполовину, несмотря на рост самого международного рынка. Проблема была в ориентации местных производителей на ручной труд (ту самую знаменитую английскую «мануфактуру») и, как следствие, сильной зависимости от квалифицированных рабочих, которые оказались не в состоянии приспособиться к изменениям в технологии производства. К тому же введенный в 1915 году после начала Первой мировой войны налог в 33% на товары роскоши, включавшие часы, вынудил многие торговые дома и сборочные предприятия перенести представительства на континент, практически закрыв для себя английский рынок. Достаточно вспомнить самый характерный пример: предприимчивый немец Ханс Вильсдорф в 1905 году основал свою марку Rolex в Лондоне, импортируя швейцарские калибры Hermann Aegler, но уже в 1919 году перенес штаб-квартиру в Женеву.
Томас Мерсер
С началом Второй мировой войны министерство обороны оценило важность часов как армейской экипировки и ввело государственную маркировку АТР (Army Trade Pattern), к 1945 году переименованную в знаменитую WWW (Watches Wristlet Waterproof), которой соответствовало 17 брендов, включая Omega, Lemania, Longines, IWC и Jaeger-LeCoultre. Все поставщики британской армии были швейцарскими.
Фактически часовое дело в Англии умерло. Легенда послевоенного времени Джордж Дэниелс, как известно, начинал как мастер-самоучка, а прославился в 1960-е как самый талантливый реставратор Breguet, лично нанятый тогдашними владельцами бренда, семьей Браун. И когда его друг Сэм Клаттон в 1968 году предложил Дэниелсу изготовить собственные карманные часы, он очень долго отказывался: мол, где я, а где настоящие часовые мастера… А когда наконец решился, то отправился изучать производство часов по частным мастерским в английской глубинке и обнаружил, что там мало что изменилось с прошлого века, даже унылый детский труд под жестким присмотром старосты. С тех пор мастер стал решительным противником прогресса в часовой области, считая, что механизм, не залитый слезами подмастерья, не стоит внимания.
Speake-Marin Dong Son Tourbillon в корпусе 38 мм из розового золота, гравированный в древней вьетнамской технике
Джордж Дэниелс очень старался, чтобы о нем как можно меньше говорили в мировом часовом сообществе. Если бы не коаксиальный спуск, который изобретатель считал нужным довести до серийного выпуска, то сварливого часовщика с острова Мэн, изготовившего за свою жизнь около 50 карманных хронометров, знали бы только специалисты и избранные коллекционеры. Даже другой известный в часовом мире выходец с Альбиона, Стивен Форси, припоминает, что сам встречался с мастером в детстве, и то потому, что тот дружил с его отцом на почве общей любви к коллекционным автомобилям. К слову сказать, тандем Стивена Форси и Робера Грюбея, интегрировавших суперсовременную мануфактуру в амбар XVI столетия — это замечательный символичный итог англо-французского векового противостояния.
Коварный Альбион
Тут стоит вспомнить об ученике самого Дэниелса, Роджере Смите, который продолжает дело мастера на том же острове и примерно с тем же инструментарием, тиражами и отношением к клиентам. При этом Смит отнюдь не горит желанием осчастливить какую-то крупную массовую марку своим изобретением. И, тем не менее, Смит — фигура известная. Хоть он не ездит в Базель и не состоит в AHCI, его имя регулярно встречается в часовом потоке новостей. Он участвует в лондонской часовой выставке SalonQP, делает лимитированные версии по торжественным случаям и регулярно выставляет их на аукционы, его мануфактуру посещает британский премьер-министр, и, вообще, господин Смит весьма продвигает англоманию во всем мире.
Пирс Броснан в роли часовщика-убийцы
Мода на английское в часовом деле началась примерно 7-8 лет назад — тогда же появился SalonQP. До этого, когда предприниматель Эрик Лот основал фирму British Masters, купив бренды Tompion, Graham и Arnold&Son, у него частенько спрашивали: а что, не хватило денег на нормальную швейцарскую марку? Сам Лот при этом подчеркивал: да, история британская, имена легендарные, в музей сходили лучше, чем смеяться, но конечно, производить я все буду в Швейцарии, на фабрике у своего друга Жаке. И написано на циферблате Swiss made — какой удар по самолюбию почивших мастеров.
Это поразительный, в чем-то уникальный подход. Когда речь заходит о возрождении немецкой часовой традиции, необходимым ингредиентом успеха становится мануфактура (или хотя бы ателье) в исторической Саксонии или Шварцвальде. Запуская бренд L.Leroy, его новый владелец Мигель Родригез, несмотря на наличие собственных швейцарских производств, особенно напирал на то, что «прописка» у марки — в родном французском Франш-Комте, и сертификацию хронометр получает там же в Обсерватории Безансона. А кто отдает сегодня часы на тестирование в королевскую Обсерваторию Кью в Ричмонде? Никто. И, тем не менее, эпитет «английский» применительно к часам вызывает больший пиетет, чем «французский» и имеет все шансы сравняться по уровню престижа со швейцарцами и немцами.
McGonigle Tourbillon с механизмом от Christophe Claret с запасом хода 110 часов, обработанный и украшенный с истинным кельтским колоритом
Тому есть несколько объяснений. Во-первых, из-за отсутствия индустрии как таковой (и, соответственно, глобальных индустриальных ошибок) англичанам легче всего оказалось продолжить с того места, на котором закончили — с кустарной работы в мастерских. Образ пыльного полутемного ателье с отвертками и лупой, успешно развенчанный за последние годы в Швейцарии (там этот имидж сохраняет только Филипп Дюфур) неожиданно оказался ко двору в Англии. Достаточно вспомнить того же Смита, который превратил затворничество на острове в фирменный стиль, и Питера Спик-Марина, также начинавшего с реставрационной мастерской в Лондоне. Несмотря на то что Питер давно все производит в Швейцарии, вступил в академию AHCI и женат на швейцарке, он все чаще ставит акцент на английском происхождении своих часов и на ателье на Пикадилли. Этот образ лондонского часовщика-одиночки мастер с любовью оформил в недавнем фильме «Выжившая» (к сожалению, провалившемся в прокате), где Пирс Броснан играет часового мастера, а по совместительству наемного убийцу. Спик-Марин, кстати, немного похожий внешне на Броснана, сам обставил всю мастерскую для съемок, а также разрешил использовать свои реальные часы и заготовки. В этой стратегии важно то, что Лондон — город явно повеселее и поинтереснее, чем Женева, не говоря уже о швейцарской глубинке вроде Ла-Шо-де-Фона, где вообще годами ничего не происходит. Новым британским кустарям — спасибо всей английской литературе и кинематографу — намного легче придать своим брендам пресловутый «местный колорит». В этом отношении весьма перспективными кажутся шотландские и ирландские бренды (например, McGonigle), которые могут снабжать свои буклеты фотографиями вересковых пустошей и рассказывать, что производство часов они совмещают с выпасом овец. А уж если посещение часовой фабрики будет сопровождаться визитом на семейную вискокурню…
Struthers for Morgan II лимитированная серия в честь спорткара Aero 8 в корпусе из белого золота с калибром SfMII на базе винтажного механизма Omega
Король-Под-Горой
Вторым и, пожалуй, главным козырем британцев является их великое и хорошо сохранившееся наследие. Возрождение исторических английских брендов последних лет напоминает легенду о разбуженном спящем великане. Теперь уже никто не спасется. Вслед за British Masters последовали: Thomas Mercer, производитель настольных морских хрономеров, участвовавший в этом году в аукционе Only Watch, J&T Windmills, Harold Pinchpeck, Dent London (Эдуард Дент сделал часы для Биг Бена), Larcum Kendall. Интересно, что британское часовое дело вызывает интерес у самых разных предпринимателей. Брендом Thomas Mercer управляет Алессандро Кинтавале, который делает акцент на эксклюзивности и следовании традиции, а имя Джона и Томаса Уиндмилов принадлежит Dreyfuss Group, входящей в China Haidian. Группа владеет также бюджетными часовыми брендами вроде Rotary, и для нее J&T Windmills с механизмами Sellita по цене 700-2000 долларов — это вишенка на торте.
Girard-Perregaux Traveller John Harrison выпущены в 2014 году в честь 300-летия Акта о долготе лимитированной серией 50 экземпляров
Марку L.Kendall в честь извечного соперника Джона Харрисона запустил не кто иной, как Мунир Муффаридж — владелец U-Boat, известный часовой предприниматель и по материнской линии племянник самого Николаса Г. Хайека. Бренд дебютировал в прошлом году на выставке в Базеле, но с тех пор никакой активности не проявлял. Судя по успеху и Graham, и Arnold&Son, которые уже давно успели «развестись» и пойти разными дорогами, интерес к британский часовой традиции — благодатная нива. Вопрос заключается в другом: что важнее для долговременной перспективы часов из Англии: наследие, узнаваемый стиль или все-таки маркировка Made in England?
Джордж Харрисон
Возвращение Шерлока Холмса
Как уже было сказано, Лондон — один из самых интересных мегаполисов мира, мекка стиля. Слова Design и London, стоящие рядом, сразу повышают статус товаров, причем, упор в этой связке чаще всего делают на «дизайн». Этим пользуются многие производители, особенно скандинавы, разочаровавшиеся в собственном минимализме. При этом где именно, в какой части света сделаны часы, мало кого интересует.
Между тем, существуют уже несколько компаний, для которых производство или, как минимум, модификация и сборка на острове становятся вопросом принципиальным. Их флагман — Bremont, заставивший говорить о себе буквально за пару лет. Несмотря на несколько французское звучание марки, ее основатели — настоящие англичане. У них даже фамилия соответствующая: братья Ник и Гил Инглиш. Первые свои часы они представили совсем недавно, в 2007 году, а сегодня с ежегодным выпуском около 4000 экземпляров Bremont является ведущим британским часовым производителем. Пожалуй, лучше всего сравнить марку с сериалом «Шерлок». Это качественный англофильский продукт с нужной долей традиции и современных технологий, высоким качеством, большими инвестициями и очень серьезной раскруткой.
Bremont America’s Cup Oracle, выпущенные специально для участия команды в 35-м America’s Cup модели Oracle I и Oracle II с клеткой Фарадея, WR 500 метров
Начали братья с проверенной английской традиции — выпуска официальных часов для армии. Тут Bremont сумел даже немного подвинуть марку Cabbot, много лет поставляющую официальные часы со скидкой для военнослужащих (кварцевые, конечно). Но затем быстро перешли к престижной механике, причем сосредоточившись на ударной кооперации. За серией в честь разведчика Lockheed U-2 последовало сотрудничество с британской легендой Jaguar, авиаконструктором Boeing, специальный выпуск в честь годовщины Трафальгарской битвы, часы для яхт-команды USA Oracle (привет TAG Heuer) и, наконец, самое яркое сотрудничество — сет для фильма «Kingsman: Секретная служба».
Но помимо сильного маркетинга Bremont бросил серьезный вызов производителям Вале-де-Жу, построив фабрику полного цикла в Хенли-на-Темзе. Место было выбрано не случайно: рядом находятся мастерские «Формулы-1», поэтому хорошо налажена логистика с поставщиками и инженерами. Станки CNC, сборка, полировка, тестирование — все производится собственными силами Bremont, а целью братья Инглиш ставят полную автономность.
Arnold & Son Time Pyramid с калибром A&S1615 основаны на настольных часах с фузеей, выпущенных Джоном Арнольдом в 1830-1845 годах
Кроме Bremont в Англии есть еще ряд весьма интересных брендов, апеллирующих не к древней истории, а к современным мастерам и их умениям. Например, Питер Робертс выпускает около 40 часов в год (но очень милых часов) по цене около 20 тысяч фунтов за штуку. Или ателье Robert Loomes в Стэмфорде, начавшее с реставрации старых часов, а теперь изготавливающее собственные модели на основе старых калибров 50-х годов. В мастерской работают 35 человек, которые производят корпуса и даже стекла. Объем выпуска составляет порядка 400 часов в год в ценовом диапазоне 3850-17 800 фунтов. Довольно высокую цену оправдывает аутентичность и тщательная обработка деталей.
«Винтажное ателье» — это беспроигрышный, но скромный по сути проект, которому просто судьба велела процветать в Лондоне. Как, скажем, компания Struthers была основана супругами Крейгом и Ребеккой Стразерс (он часовщик, она специалист по антиквариату). Поначалу они выпускали модели, стилизованные под классические «луковицы» XIX века, также выглядела и первая версия проекта Struthers London for Morgan Motor Company. Классически уныло. В этом отношении второй релиз, выпущенный в 2015 году, — это настоящий дизайнерский прорыв. Детали и сама форма корпуса из белого золота безошибочно напоминают суперкар Morgan Aero 8 Series III. В часах установлен винтажный калибр Omega. Цена тоже соответствует автомобилю: от 30 тысяч фунтов.
Schofield Signalman GMT с автоматическим калибром 9335 на базе Soprod с 24-часовой стрелкой второго часового пояса
Впрочем, можно найти британские по духу бренды и с менее агрессивной ценовой политикой: марки IWI, Meridian и Schofield, выпускающие оригинальные модели в ценовом диапазоне около тысячи фунтов, или Christopher Ward, основанный в 2005 году: эта марка создает классические модели на базе модифицированных ЕТА, самая известная из которых C9 Harrison Jumping Hour отсылает к Джону Харрисону.
Даже этот поверхностный обзор демонстрирует, насколько разнообразен сегодня часовой мир Альбиона и перспективы у него довольно интересные, учитывая и славное прошлое и возможность создания высокотехнологичной инфраструктуры в настоящем. История имеет обыкновение повторяться.
CWC Military Pocket Watch выпускаются компанией Cabot как официальные часы британской армии
Биг-Бен на Портобело
Эксперт журнала «Мои Часы» Михаил Гончаров поехал в Лондон, чтобы лично изучить английские часы.
Британская история меня заинтересовала практически с самого начала знакомства с часами. А как же иначе? Возьмем известный факт: первой швейцарской мануфактурой промышленного уровня официально признана Daniel Jean Richard. Гениальный часовщик-самоучка XVII века Даниель Жан-Ришар увлекся часовым делом случайно. У заезжего английского путешественника в швейцарской горной глубинке сломались часы, а он взялся их починить. Через некоторое время паренек изумил соседей, показав им точную копию тех самых английских часов. Шел 1679 год, и мальчику было 14 лет. Так кто же сделал английскому купцу эти часы, которые успели походить и сломаться?
Внимательно изучив историю британского часового дела, появления Clockmaker’s Company, список всех мастеров и изобретений от Томпиона до Дениэлса, возникает естественный интерес ко всем серьезным проектам, которые затеваются на острове сегодня. Последние 10 лет постоянно идет обсуждение возрождения английской часовой промышленности — но будем трезво оценивать состояние дел в часовом деле: мало кто может конкурировать со швейцарцами. Самые талантливые английские мастера, перспективные бренды, например проект British Masters, добиваются успеха, окопавшись в Швейцарии, где есть и производство, и логистика, и правильный маркетинг. Тем не менее несколько имен, гордо держащихся за островное происхождение, вызвали у меня неподдельный интерес. Например, Robert Loomes и, конечно, Bremont. С Ником Иглишем я познакомился в Базеле. Мне было интересно, почему эта очень молодая британская компания с приличным объемом выпуска (3000-4000 в год) заявляет такие высокие цены на свои часы, доходящие до 20 тысяч фунтов. Пока что я так этого и не понял, но реальные инвестиции в медиа, киноиндустрию, правильных посланников и к тому же в собственное производство обещают хорошие перспективы. Есть еще на английском часовом небосклоне интригующая марка Dent — в свое время ее часами повезло обзавестись Уинстону Черчиллю, Георгу V, Николаю II и прочей аристократии. Сейчас эти часы выпускаются тиражом не более 100 экземпляров в год и стоят от 25 000 фунтов. Так что в широкие массы они попадут явно не скоро.
Поскольку все остальное так или иначе удалось посмотреть, решил при посещении Лондона заняться изучением бренда Dent. На вопрос о марке Dent в престижном мультибрендовом магазине на Риджент-стрит меня попросили повторить название по буквам. Хотя выглядело это весьма странно: англичане — и не слышали имени создателя часов на Биг-Бене. Никакого бутика, магазина или адреса представительства я так и не нашел, но после упорных попыток дозвонился до так называемого офиса и побеседовал с секретаршей. Я сразу обозначил цель: хочу увидеть часы живьем. Секретарша запросила все контакты: имя, адрес, телефон, электронную почту — и обещала сразу связаться, чтобы назначить встречу. И за четыре дня, пока я был в Лондоне, так и не перезвонила. Единственные часы Dent я в итоге нашел на Портобелло у старого польского часовщика — это был серебряный «карманник» XIX века из разряда «ничего особенного». Печально, что такое славное имя пребывает в столь странном состоянии. И в целом мне лично очень жалко, что английская часовая традиция не заняла то место, которое ей было положено по праву. Возможно, и в настоящее время все условия для этого есть, если будут развиваться небольшие часовые ателье, такие как у Роджера Смита, англичане еще покажут себя в полную силу и составят конкуренцию швейцарцам. Для этого не так много и надо, всего две вещи. Деньги, причем большие деньги... и упорный труд. Труд истинных талантов, энтузиастов и, я бы сказал, чернорабочих этого изящного искусства. Часовое дело не терпит небрежности, неаккуратности, поверхностных решений и простоты с экономией. Иначе получается не шедевр, а поделка. Англичанам доступен хороший добротный и красивый часовой продукт, и будем думать, у них все еще впереди. Остаюсь с надеждой.