Вольф Хайнрисхдорф. Востребованная роскошь не значит массовость
Еще недавно часовые журналисты подшучивали над управляющим директором Montblanc Вольфом Хайнрихсдорфом, задавая вопросы типа: «А где в ваших часов отверстие для заливки чернил?»
Еще недавно часовые журналисты подшучивали над управляющим директором Montblanc Вольфом Хайнрихсдорфом, задавая вопросы типа: «А где в ваших часов отверстие для заливки чернил?». В них звучал явный намек на то, что производитель ручек и других люксовых аксессуаров, лишь несколько лет тому назад начавший выпускать часы, по идее не может производить ничего серьезного. Сейчас недоброжелатели прикусили язык.
Особенно после того, как в ведении компании Montblanc оказалась знаменитая мануфактура Minerva. Теперь у Montblanc есть все необходимое, чтобы стать брэндом класса Haute Horlogerie. Мы побеседовали с герром Хайнрихсдорфом в Женеве, где он нынешней весной уже представил более чем впечатляющую коллекцию часов Montblanc, в том числе на базе эксклюзивных калибров Minerva
Энергичный напористый 60-летний уроженец Гамбурга Вольф Хайнрихсдорф считается на родине одним из самых талантливых специалистов по маркетингу. Он начинал свою успешную карьеру в таких компаниях, как Dr. Oetker, Henkel и Reynolds. Во многом благодаря ему эти марки вскоре превратились в крупные международные брэнды. В часовой бизнес он пришел вскоре после кварцевого кризиса. Начал с того, что развил сеть бутиков Swatch в Германии и некоторое время столь же успешно управлял ею.
В Montblanc Хайнрихсдорф с 1990 года. И именно его опыт в часовом бизнесе помог компании всего за десять лет проделать путь от робкого новичка до производителя часов класса Haute Horlogerie. Сам Хайнрихсдорф за это время дорос до управляющего. Редкий случай в мировой практике, но у Montblanc сразу два равновеликих и равноправных управляющих.
Лутц Бетге отвечал и отвечает за исконно монблановские направления — авторучки, аксессуары из кожи и драгоценных металлов, в то время как его коллега Вольф Хайнрихсдорф — за часы и ювелирные изделия (выпуск которых также инициировал он три года тому назад). Этот факт лучше всего демонстрирует, какое значение придает знаменитый брэнд часовому направлению.
Впрочем, иначе быть и не могло, ведь уже в прошлом году из всей богатейшей палитры товаров со знаменитым лейблом в виде шестиугольной звезды часы принесли наибольшую прибыль. Что же будет теперь, после того как Montblanc слился с Minerva? С этого мы и начали наш разговор.
— Зачем вы боролись и в итоге получили знаменитую мануфактуру Minerva? Так ли уж это было необходимо? Задаю этот вопрос, поскольку многие брэнды сейчас всеми правдами и неправдами стараются обзавестись так называемыми собственными мануфактурными механизмами не только из-за эмбарго на поставку калибров ЕТА, но и просто потому, что это модно?
— Причин тому, и причин очевидных, много. Но прежде всего я бы выделил одну — самую главную: только обладая собственной развитой мануфактурой с глубокими давними традициями и культурой производства, мы можем контролировать и гарантировать нашим клиентам высочайшее качество продукта. Качество, которое они привыкли получать, качество Montblanc. Качество, которое не достижимо при таких огромных количествах, в которых выпускаются, например, калибры ЕТА.
— Но что может быть качественнее калибров ЕТА, проверенных несколькими десятилетиями эксплуатации, чьи немногие допущенные на стадии разработки просчеты давным-давно исправлены?
— Ну, вы же должны знать, что качество между механизмами ЕТА, которые поставляются брэндам Swatch Group, и теми, что достаются другим компаниям, мягко говоря, не одно и то же. К тому же, я хотел бы отметить еще один момент. Кого из коллекционеров и истинных любителей высокого часового искусства могут заинтересовать часы с неэксклюзивным механизмом ЕТА?
Какими бы совершенными с потребительской точки зрения они ни были, это массовый продукт! А Montblanc всегда производил продукцию для настоящих коллекционеров. Это относится и к нашим ювелирным изделиям и к аксессуарам. Эксклюзивность — это ДНК нашей компании. В течение десяти лет, что мы выпускали часы на базе калибров ЕТА, мы нарушали основной закон нашей компании. И только сейчас, наконец, это весьма существенное противоречие ликвидировано.
— Насколько я знаю, знаменитую мануфактуру Minerva приобрел концерн Richemont Luxury Group, частью которого является ваша компания. Но в официальном пресс-релизе говорилось, что знаменитый производитель механизмов Minerva приобретается для обеспечения независимости всей группы. Как эксклюзивные права на Minerva оказались в итоге у Montblanc?
— Да, RLG приобрела четыре года тому назад мануфактуру Minerva для всех своих брэндов. Но, во-первых, далеко не всем из них она была по-настоящему нужна. У большинства брэндов Richemont имеются свои великолепные мануфактуры, а те, у кого их нет, не смогли бы полностью загрузить ее мощности.
Тогда я разработал и написал концепцию развития, в которой предложил не переименовывать знаменитую мануфактуру, сохранить славное имя в истории Haute Horlogerie и связать его с брэндом Montblanc. Обосновал, что Minerva поможет Montblanc гораздо быстрее стать членом элитного клана брэндов высокого часового искусства. Наверное, моя программа показалась руководству RLG наиболее убедительной, и несмотря на то что на Minerva претендовали несколько компаний группы, эту мануфактуру отдали нам.
— А вы на 100 процентов уверены в конечном успехе своей затеи?
— Хороший вопрос. Когда сливаются два крупных брэнда, возникает масса очень деликатных моментов. Например, главный заключается в том, что объединение успешного брэнда с умирающим — вовсе не гарантия, что оба заживут припеваючи. В конце концов Minerva была вынуждена продать контрольный пакет акций не от хорошей жизни. Да, это знаменитое имя. Да, это эксперты часового искусства, но эти обстоятельства не помогли им выжить.
— Известное имя в часовом искусстве значит очень много и в наши дни. К тому же в ситуации, когда Swatch Group вот-вот введет эмбарго на поставку механизмов ЕТА, приобретение любой мануфактуры, а тем более такой, как Minerva, во всех смыслах кажется весьма перспективной сделкой.
— Вы правы, но я говорю о бизнесе в чистом виде. Уж очень многие считают, мол, ну теперь, заполучив Minerva, мы тут же превратимся в гиганта часового искусства, чуть ли не автоматически. Не все так просто. К тому же дело осложняется тем, что, согласно моей концепции, Minerva не исчезает и не превращается формально в один из цехов Montblanc.
Наша цель — сохранить прославленный брэнд, входящий в 20- ку первых швейцарских часовых мануфактур, для потомков. Данная цель потребовала от меня тщательно разобраться, почему концепция Minerva успешно работала в течение 149 лет, а потом вдруг перестала. А затем, разобравшись, разработать и предложить новую более современную концепцию.
— Как вы намерены поправить дела Minerva?
— На мой взгляд, надо изменить акцент восприятия продукции Minerva. Это больше не изготовитель подарочных часов на заказ для тех, кто еще помнит, что такое Minerva. Мы предложили взглянуть на ее продукцию как на бесценное наследие швейцарского часового искусства. Но это еще далеко не все. Мы решили оптимизировать производство на этой мануфактуре. Судите сами, на Minerva работают 22 высококлассных мастера, которые все вместе до недавнего времени производили всего лишь 200 часов …
— В месяц?
— В год! Ну, как можно выжить при такой u1087 производительности в современных условиях? Так что Minerva был просто необходим такой партнер, как Montblanc. Используя богатейшие наработки, ноу-хау и опыт этой мануфактуры, мы переоборудовали ее и существенно оптимизировали производство.
В итоге мастера высочайшего класса из Minerva теперь освобождены от рутинной работы и могут сосредоточиться только на тех этапах, где без их искусства не обойтись. Например, на ручной сборке особо сложных механизмов и их украшении, на сборке моделей, выпускаемых ограниченными тиражами для коллекционеров.
Здесь я должен отметить, что в этом отношении Montblanc держит данное слово и сохраняет традиции Minerva. Мы не только сохранили, но восстановили производство некоторых редких калибров. Лучшие мастера по-прежнему работают по принципу: один человек создает один механизм от самого начала до конца. И, наконец, элитная часть продукции Minerva по-прежнему сориентирована на коллекционеров. Это, кстати, очень выгодно и необходимо Montblanc в данный момент! Вот такой симбиоз, на мой взгляд, и приведет нас к успеху.
— Вы планируете перенести все часовое производство на Minerva? Что будет с вашими прежними ателье в Ле-Локле и Гамбурге?
— Ателье, в котором собираются наши лучшие и самые сложные модели для коллекционеров, скорее всего, останется в Гамбурге. Не исключено, что часть наиболее искусных мастеров Minerva будет переведена туда. Мастерская в Ле-Локле будет подчинена интересам главной мануфактуры.
— Намерены ли вы как-нибудь отражать союз Minerva и Montblanc? Появится ли, например, на циферблатах ваших часов надпись типа Minerva for Montblanc?
— Конечно! На циферблатах сохранится наш логотип, а на задних крышках непременно будет выгравирован Minerva и номер калибра. На мостах и платине механизмов будут также выгравированы слова Minerva, Villeret и год основания этой мануфактуры — 1858-й. Вы можете убедиться в этом сами, ознакомившись с нашей коллекцией «1858». Мы очень гордимся, что Montblanc теперь имеет отношение к Minerva!
— Вы начали с двух хронографов на базе редких эксклюзивных механизмов Minerva. Можно ли ожидать появления турбийонов и других усложнений?
— Нет. Мы не собираемся ввязываться в соревнование, чей турбийон круче. В нашей топовой коллекции мы хотим сохранить и развить традицию создания часов вручную от начала до конца. Так, как делаются наши элитные эксклюзивные ручки. Именно в ручном труде мастера, в его вдохновении и кроется суть высокого часового искусства.
— В начале нашей беседы вы упомянули, что Montblanc — брэнд коллекционеров. Кстати, как они восприняли то, что ваша компания всерьез и надолго занялась часами?
— Вы знаете, как ни странно, но наши поклонники встретили появление часов с радостью и с удовольствием стали собирать наши часы, как прежде ручки и другие вещи. Для людей, которые выкладывали по 60 000 евро за наши эксклюзивные ручки, оказалось очень просто перейти на коллекционирование часов.
Другое дело, что нам было очень непросто заинтересовать эту искушенную публику своей продукцией. Доказать ей, что наши часы стоят этих денег, что это настоящее Haute Horlogerie. Но нам это удалось, и я очень счастлив. Это очень хороший знак, показывающий, что мы взяли правильный старт.
— А что из продукции компании Montblanc приносит в данный момент наибольшую прибыль?
— Как ни странно, часы.
— Часы? Уже?
— Да. А что вы так удивляетесь? Мы, между прочим, производим 100 тысяч часов в год, и именно часы являются основной статьей доходов в последнее время.
— Сто тысяч… На какой же отметке вы собираетесь остановиться, если вообще когда-нибудь остановитесь?
— Думаю, 150 тысяч часов в год — в данный момент вполне оптимальный для нас объем. Больше не нужно. Все-таки Montblanc — не массовый брэнд.
— А не много это?
— Ну, знаете ли, Rolex несколько десятилетий производит почти миллион часов в год, и никому эта цифра не кажется чрезмерной.
— Но большинство люксовых часовых брэндов выпускают гораздо меньше часов: 5—10 тысяч, максимум 20?
— Значит, не могут продать больше. А у меня более 320 бутиков в 70 странах мира. И всех их я должен обеспечить часами. Более того, u1077 если рост продаж, зафиксированный в последние годы, останется на прежнем уровне, я не исключаю, что мне очень скоро придется увеличить производство часов до 500 тысяч. Ведь в конце концов моя задача максимально увеличить прибыль.
— Но вы же сами только что сказали, что Montblanc — не массовый брэнд?
— Да, совершенно верно! Но я тут же вам привел в пример Rolex. Или вы не считаете Rolex люксовым брэндом?
— Сложно сказать. Все же миллион часов в год — это слишком много.
— Я с вами категорически не согласен! Есть очень большая разница между массовым и востребованным брэндом. Rolex — классический пример востребованного роскошного брэнда. Более того, боюсь показаться нескромным, но если я снижу выпуск часов и аксессуаров ради некой мифической элитарности, мои клиенты и сотрудники просто убьют меня! Заметьте, я говорю только о клиентах и сотрудниках, но не о дилерах. Они сделают это еще раньше. Я не шучу. (Смеется.)
— Ну, в общем, теперь понятно, почему Montblanc растет так быстро. С какими проблемами роста вам приходится сталкиваться?
— Конечно же, мы испытываем проблемы роста, главная из которых обеспечение высочайшего качества Montblanc. Это основной фактор, сдерживающий сегодня наше развитие. Если бы не он, ничто не помешало бы Montblanc произвести в следующем году 200 тысяч часов.
Кроме того, не забывайте, что мы не имеем ни одного филиала в Китае или в любой другой стране с дешевой рабочей силой. Мы производим абсолютно все в Европе. Это значительно дороже, но только таким образом мы может контролировать и гарантировать качество Montblanc для наших клиентов. Я знаю, что часы значительно выгоднее производить в Китае, но делаю и буду делать их в Швейцарии.
— Это значит, что маркировка Swiss Made для вас — святое?
— Конечно!
— А вот Patek Philippe недавно отказался от нее: мол, непрестижно.
— Да это все, простите за выражение, маркетинговая фигня! Bull shit! Так и напишите! Хотя в чем-то я согласен с позицией Patek Philippe и целиком за устрожение правил использования лэйбла Swiss Made. Хотя бы потому, что мы не должны обманывать покупателя. Если на товаре написано «Сделано в Швейцарии, Италии или Германии», там он и должен быть произведен.
Это дело не маркетинга, а прежде всего чести. Я понимаю стремление некоторых руководителей произвести часы, например в России, затем вставить их в корпус из швейцарского золота и написать на них Swiss Made. Это о-о-очень выгодно!
Но в данном случае следует рассуждать так: я руковожу компанией со столетней историей, и если я хочу, чтобы моя компания прожила хотя бы еще столько же, я должен быть предельно честен со своими клиентами. Обман непременно вскроется — рано или поздно. И что тогда? Сворачивать лавочку? В мои планы это не входит. Я надеюсь и хочу, чтобы Montblanc прожил дольше меня! И не на одно, и не на два столетия, а намного больше!
Опубликовано в журнале "Мои Часы" №3-2007