Павел Коган: Дирижер с хронографом
Один из лучших современных дирижеров мира, народный артист России и академик Академии российского искусства Павел Коган увлекается классическим джазом, современными и ретро-автомобилями и часами
Один из лучших современных дирижеров мира, народный артист России и академик Академии российского искусства Павел Коган увлекается классическим джазом, современными и ретро-автомобилями и часами.
У художественного руководителя и главного дирижера Московского государственного симфонического оркестра около 20 часов, которые он не собирает, а с удовольствием носит.
- Человек вашей профессии, всю жизнь связанный с музыкой, не должен любить часы...
- Это почему? - удивляется дирижер, принявший нас в своей просторной квартире в доме композиторов.
- Ну, скажем, из двора доносится звуки веселья, друзья-мальчишки играют в футбол, а вы - маленький музыкант - должны прислушиваться не к звуку жизни, а к железному тиканью метронома...
- Никогда таких мыслей не возникало! Наоборот, всегда любил часы. Точнее, восхищался сложнейшими умнейшими механизмами. И всегда воспринимал часовое дело, как большое часовое искусство, наряду с музыкой и другими видами искусств.
- Откуда у вас - музыканта из музыкальной семьи - страсть к технике?
- От деда Бориса по отцовской линии. Он был крупным фотографом, собрал коллекцию редких фотоаппаратов, любил и часы, даже, говорят, спокойно разбирал и собирал любые механизмы. Дед умер, когда моему отцу было всего 9 лет. Бабушка в технике не разбиралась и решила сделать из моего отца музыканта, а не конструктора.
- А вы не пытаетесь разбирать-собирать часы?
- Нет. Что вы! Я поклоняюсь часовому искусству и считаю, что им должны заниматься профессионалы, к которым себя не отношу. Просто люблю часы, часто покупаю их, с удовольствием ношу. Но при этом не могу сказать, что коллекционер.
- То есть вам нравятся эксклюзивные красивые часы - золото, инкрустация?
- Безусловно, часы должны быть красивыми, но, повторюсь, я рассматриваю часы как произведение часового, а не ювелирного искусства. Сложные механизмы привлекают меня куда больше золота и бриллиантов. Тем более, не мне вам объяснять, что настоящих мастеров - тех, кто сам создает оригинальные механизмы, - сейчас практически не осталось. Остальные отдают дань столь модному ныне универсализму, то есть берут готовую платформу в виде ЕТА и, минимально видоизменив ее, выдают за новое.
Уникальный механизм - это пик инженерной мысли, пик конструкторского достижения. Нельзя не восхищаться изобретениями такого гения часового искусства, как Бреге. Это же настоящий первооткрыватель! Его механизмы придают часам эксклюзивности куда больше, чем золотой корпус. Любые часы уникальны механизмом, а не отделкой, хотя, конечно же, лучшие произведения часового искусства, как правило, имеют соответствующую оправу высочайшего качества и благородства. Это же в конце концов не массовый продукт.
- Вы против массовых часов?
- Упаси Господи! Такая замечательная вещь, как часы, должна быть у каждого! В универсализме больше положительного нежели отрицательного. Не будь его, часами, автомобилями и многими другими замечательными изобретениями обладали бы лишь короли и немногие избранные.
- Выходит, вы отдаете предпочтение часам ведущих мануфактур?
- Совершенно верно. Это Patek Philippe, Girard-Perregaux, Vacheron Constantin, Zenith, Eterna... Кстати, у меня есть редкая Eterna 1948 года - часы из первой партии, оснащенной автоподзаводом Eternamatic. Очень горжусь ими.
- Как они к вам попали?
- Они были в семье. Наверное, отцу на каких-нибудь гастролях подарили. Кое-что подарили, как, например, этот последний "Авиатор" или эта вот последняя разновидность Reverso от Jaeger-leCoultre - самые дорогие мои часы, которые я надеваю по особым случаям. А остальные я покупал сам.
- По какому принципу вы покупаете часы?
- Когда я прихожу в часовые магазины, у меня уже есть определенные прикидки, что я хочу, что понравилось в прошлые разы. Кроме того, я прошу показать мне новые модели. Я читаю ваш журнал, который помогает отслеживать новинки. Слежу за рекламой... Последняя моя покупка - Ulysse Nardin, которые на мне.
- Marine Chronograph? Любите хронографы?
- Вы правы, люблю хронографы. Дирижеру без них сложно. Поэтому не буду скрывать, часто приходится пользоваться кварцевыми хронографами. Они точнее механических, а точность для меня крайне важна. Да, моя душа отдана механике, но искусство требует жертв.
- Ваш весьма эмоциональный и энергичный стиль дирижирования, наверное, и впрямь противопоказан механическим часам. А вот Герберт фон Караян, который руководил процессом по микросхеме - лишь ладонями и пальцами, почти не отрывая локтей от тела, вполне мог бы, наверное, носить и механические хронографы?
- Вообще-то схема дирижирования одна. Но стиль может быть разным и зависит от индивидуальных физиологических особенностей человека, от того, какие эмоции и чувства его охватывают в момент исполнения. Но кто бы ни дирижировал, никто на большой концерт не надевает часы. В них работать невозможно. Поэтому, кстати, не бывает и дирижерских палочек из золота и бриллиантов: такой палочкой просто невозможно дирижировать.
- А как же вы ориентируетесь во времени?
- Музыканты - не обычные люди. Мы способны измерять время не только секундами, минутами и часами, но и музыкальными интервалами, паузами, фрагментами произведений. Но без часов все равно обойтись невозможно. Особенно во время репетиций. Их ход я всегда хронометрирую с помощью хронографа, который кладу на пюпитр. Ведь помимо всего прочего, оркестру порой необходимо уложиться в строго отведенное для репетиции время, поскольку после него в этом же зале должны репетировать другие исполнители.
- Сколько часов у вас вообще?
- Не знаю, надо пересчитать. Около 20-ти, на все случаи жизни. Какие-то к фраку, другие - для переговоров, третьи - для работы, много спортивных моделей.
- Какие усложнения, кроме хронографа, вас привлекают?
- Разумеется, самые красивые и сложные - турбийон, минутный репетир.
- У вас есть часы с турбийоном или репетиром?
- К сожалению, нет. Очень уж они обязывают. Считаю, что человек, не обладающий глубокой внутренней культурой, просто не достоин таких часов. К тому же, как я уже сказал, я покупаю часы, чтобы носить. А кто же носит часы с турбийоном? Их бережно хранят, изредка извлекая, чтобы полюбоваться?
- Если бы у вас была возможность, то какую бы вы мелодию запрограммировали в минутном репетире?
- Не знаю... Странный вопрос...
- Это все равно что спросить интеллигентного человека: "Ваша любимая книга?"
- Да. Очень похоже...
- Хорошо, вы помните свои первые часы?
- Не очень. Папа подарил мне их, когда я учился в старших классах. До этого он носил их сам. Это была какая-то качественная недорогая Швейцария. Как же мне хотелось разобрать их, чтобы понять, как они устроены! Но как-то удержался...
- Боялись, что вместо музыки всерьез увлечетесь техникой?
- Не-е-ет... Что вы!? Моя судьба была предопределена. И я своему музыкальному будущему не сопротивлялся. Наоборот, оно мне нравилось. Рад, что в итоге, как все и хотели, я стал музыкантом, добился определенных успехов. А техника осталась моим хобби на всю жизнь.
- А какая техника, кроме часов, вас интересует?
- Мне очень нравятся классические автомобили, которые производились в США и Европе с 40-х до конца 60-х годов. Какой дизайн, формы! Какая роскошь!
- И много их у вас?
- Ну, где же я их в Москве буду хранить? Я был бы просто счастлив, если бы имел возможность коллекционировать классические авто, но... Свою любовь я реализовываю во время многочисленных гастролей. При возможности еду в какой-нибудь клуб, чтобы покататься на них.
- А здесь на какой машине ездите?
- На Audi. Хотя и не эксклюзивная, зато очень удобная машина. Это возвращаясь к нашему разговору о пользе универсальности.
- Вам дарят часы?
- Да. Вот Валентин Володьков, президент компании "Волмакс", недавно подарил последний "Авиатор". Вообще с 1-м часовым заводом нашу семью связывают давние дружеские отношения. Вот этот золотой "Полет" de luxe моему папе подарили в 60-х годах. Очень рад, что такие люди как Володьков поддерживают реноме нашего часового дела и создают вполне конкурентоспособные даже в Швейцарии вещи. Ну и многие другие люди, кто знает о моей страсти, тоже при случае дарят мне часы. Вот только пока никто из производителей почему-то не предлагал стать лицом марки. (Смеется.) А я бы, наверное, согласился.
- И какой же брэнд лучше соответствует образу симфонического дирижера?
- ...Очень сложный вопрос. Не знаю. Уж очень часто мне приходится менять обличье даже в течение одного дня.
- Вы прославились своими проектами "Все симфонии". Сыграли всего Чайковского, Бетховена, Рахманинова, Малера, Брамса... Это тоже своего рода коллекционирование?
- Нет. Это, скорее, вызов! Хочу исполнить всего Берлиоза. Кстати, именно Берлиоза мы будем играть на 60-летии Московского государственного симфонического оркестра, которое будет праздноваться 28 декабря в Большом зале Московской консерватории. Потому что Берлиоз, на мой взгляд, самый симфонический из всех композиторов.
- А вот если бы была возможность собрать все часовые, как вы выражаетесь, произведения, то каким маркам вы отдали бы предпочтение?
- Конечно же, тем, что уже перечислил. Хотя... Вы знаете, это неинтересно просто так в один прекрасный день взять и обзавестись всеми моделями даже Patek Philippe... Прекрасно знаю, какую радость приносит процесс поиска, познание нового. Ну а когда обретаешь то, к чему стремился всю жизнь, - это же просто счастье! Любое занятие должно приносить радость и счастье. И коллекционирование часов, которое я считаю творчеством, тоже.
Джаз, часы и ретро
Павел Коган родился в музыкальной семье. Папа - великий скрипач Леонид Коган, мама - профессор Московской консерватории Елизавета Гилельс. Окончил консерваторию по специальностям скрипка и симфоническое дирижирование. Вторая и стала призванием, несмотря на то, что в 1970-м 18-летний скрипач победил на конкурсе Сибелиуса в Хельсинки.
С 20 лет Коган сотрудничает в качестве приглашенного дирижера с лучшими оркестрами мира, среди которых Филадельфийский, Лос-Анджелесский филармонический, Мюнхенский филармонический, Романской Швейцарии, Баварского радио, радио и телевидения Испании, национальные Франции и Бельгии. В 1986-м возглавил Загребский филармонический оркестр, а в 1989-м - Московский государственный симфонический оркестр.
Главный вдохновитель и участник уникальных международных проектов "Все симфонии...": Чайковского (1993), Бетховена (1995), Рахманинова (1996), Малера и Брамса (1997).
Опубликовано в журнале "Мои Часы" №6-2003