Искусство & технологии

Жасмин Одемар: Audemars Piguet не боится удивлять

Единственная женщина в первой десятке самых богатых часовых производителей, представительница старейшей фамилии, до сих пор владеющей собственной маркой

— Перед тем как возглавить семейную компанию, вы долгое время работали в далекой от часового бизнеса сфере. Вы были журналистом, при этом очень успешным журналистом. Расскажите немного об этом этапе жизни.

— Действительно, перед тем как возглавить Совет директоров Audemars Piguet, я 12 лет была главным редактором Journal de Geneve. И я бы не сказала, что кардинально сменила род деятельности. Ведь обязанности главного редактора складываются из двух составляющих: половина рабочего времени уходит на чтение и анализ статей, а вторая половина — на организацию работы редакции и управление людьми.

Это работа не столько творческая, сколько напряженная и ответственная. В общем перейти от процесса производства журнала к процессу производства часов было не так уж и сложно.

— А в какой области журналистики вы специализировались?

— В экономике.

— Но ведь до того как стать главным редактором, вы были и обыкновенным журналистом, вы окончили университет по этой специальности. Неужели вы с самого начала хотели заниматься «процессом производства журнала»?

— Конечно же нет! Когда я выбрала эту профессию, больше всего меня привлекло то, что журналистика — это постоянные исследования, путешествия, знакомства с интереснейшими людьми, открытие чего-то нового. И, конечно же, свобода мысли.

Ты можешь независимым взглядом оценить многие стереотипы. Я и до сих пор считаю, что журналистика — это здорово, поэтому люблю общаться с представителями прессы, если они беспристрастны и профессиональны.

— А не был ли выбор такой творческой и независимой профессии с вашей стороны своеобразным протестом семейной традиции? Ведь, наверное, тонкости часового дела вы познали намного раньше, чем искусство репортажа?

— Естественно, я с детства знала о часах почти все. Отец и дед управляли Audemars Piguet, и в нашем доме все постоянно говорили о часах: о проблемах производства, о тонкостях продаж. Большинство наших гостей были так или иначе связаны с часовым бизнесом, поэтому все говорили о часах даже на дружеских вечеринках.

Ну, и конечно, отец постоянно брал меня с собой на фабрику, она считалась своеобразным продолжением дома и школы. Но я не сказала бы, что мне все это было настолько неприятно, что я решила назло всем стать гуманитарием. Просто я была молода и хотела повидать мир.

А журналистика оказалась наилучшим средством для достижения этого. К тому же от меня никто не требовал, чтобы я непременно работала в компании. Я была вольна в выборе профессии. В семье уважали мой выбор, а я гордилась своими достижениями.

— Почему же тогда вы оставили успешную карьеру в журналистике и пришли в семейный бизнес?

— По двум совпавшим во времени причинам. Во-первых, моему отцу исполнилось 80 лет. Он решил удалиться на заслуженный отдых и попросил меня занять его место в Совете директоров. А во-вторых, после его предложения я поняла, что за 20 лет в журналистике я достигла практически всего, чего хотела, и не знаю, куда двигаться дальше. Вот я и решила, что настало время сменить род деятельности.

Жасмин Одемар
 


— Когда вы пришли в Audemars Piguet, в компании сложилась уникальная ситуация. Думаю, впервые в истории часовой индустрии одной из крупнейших марок управляли сразу две женщины: вы и представительница второй семьи основателей Полетт Пиге. Как сложились ваши отношения?

— Полетт работала в компании значительно дольше меня — с 1979-го, когда ее отец удалился от дел. Я же пришла в Совет директоров только 1987-м, а возглавила его в 1992-м. У нас не было с Полетт никаких разногласий. Фактически мы выполняли те же обязанности, что и наши родители. К сожалению, в 2002 году Полетт Пиге умерла. И сейчас в Совете директоров компании заседает ее племянник.

— Вы одна из редких женщин, возглавляющих часовую компанию. Как вы думаете, почему часовая индустрия почти полностью оккупирована мужчинами?

— Потому что долгое время управляющими и главами компаний становились те, кто развивал техническое направление часового искусства. А это в основном были мужчины. Но сейчас, если вы заметили, все больше марок возглавляют женщины, в прошлом дизайнеры, экономисты, маркетологи. Ныне эти сферы менее важны, чем техника, и я думаю, что скоро в часовом деле наступит полное равноправие. Во всяком случае, я очень надеюсь на это.

— Вам было трудно сразу же вникнуть в процесс часового производства, разработки новых механизмов и дизайна?

— Конечно, мне пришлось многое вспомнить и многому научиться. Но я сразу решила, что не буду, как говорится, лезть не в свои дела. Я никогда, в отличие от своего отца и деда, не придумывала дизайн и не конструировала механизм.

Я специализировалась всю жизнь на экономике и управлении, поэтому я знаю законы рынка и понимаю, как должна функционировать компания. Но, естественно, я прекрасно разбираюсь в продукции Audemars Piguet, понимаю, чем интересна каждая из наших моделей.

— Если я не ошибаюсь, это именно вы, возглавив компанию, настояли на том, чтобы продать принадлежащие в то время вашей компании марки Jaeger-LeCoultre и IWC Йохану Руперту и его Richemont Group, с тем чтобы на полученные средства усилить активы самой Audemars Piguet? Почему вы приняли такое решение?

— О, на самом деле ситуация была намного проще! Надо же, какими легендами и драматизмом обрастают с годами обычные сделки! Для начала скажу, что мы не владели этими марками. У Audemars Piguet было только 40 процентов акций Jaeger-LeCoultre.

Эта компания была нашим давним партнером, и мы очень тесно сотрудничали. Но затем контрольный пакет акций JLC приобрел новый владелец, который тут же обратился к нам с предложением выкупить также и долю, принадлежащую Audemars Piguet. Мы поняли, что с нами или без, но Jaeger-LeCoultre теперь пойдет собственным путем, что у новых владельцев брэнда большие планы, и решили отойти в сторону. И это было не мое личное, а коллективное решение Совета директоров.

— Вы все время стараетесь уменьшить свою роль в истории компании. Может быть, вы тогда сами назовете какое-то ваше личное достижение на посту главы Audemars Piguet?

— Но ведь действительно успех компании — это результат работы всей команды. Audemars Piguet возникла не вчера и не двадцать лет назад. Когда я пришла работать в компанию, она представляла собой отлично отлаженную структуру, в которой каждый был на своем месте.

Сегодня немного марок с такой долгой историей могут похвастаться тем, что ими до сих пор управляют семьи основателей. Одно дело — достичь личного успеха, основать свое дело, сделать его прибыльным, и совсем другое — успешно продолжать семейную традицию. С каждым новым поколением доля ответственности возрастает, ведь все больше и больше людей зависят от компании.

Мы с Полетт Пиге всегда осознавали эту гигантскую ответственность перед нашими семьями, перед работниками компании, перед держателями акций и перед клиентами марки. Это очень тяжело, но дает куда больший повод для гордости, чем любое личное достижение.

— А что для вас лично означает марка Audemars Piguet? Ведь вы носите часы этой марки. С одной стороны, вам не пристало носить часы другого брэнда, а с другой — вы вряд ли бы надели на руку вещь, которая вам самой не нравится?

— Мне нравится дизайн, мне нравится то, что они выглядят очень современно. Но больше всего меня привлекает то, что находится внутри этих часов. Конечно, вы не можете этого видеть, но механизмы даже несложных классических моделей Audemars Piguet — это нечто особенное, они представляют собой продукт великолепной технологии. Я так давно работаю с этими механизмами и столько про них знаю, что могу только восхищаться. И все клиенты, которые знают и понимают, какие именно механизмы установлены в часах Audemars Piguet, разделяют мои чувства.

— Я знаю, что ваш сын Оливье…

— О, нет, Оливье вовсе не мой сын! Я не знаю, кто впервые допустил эту ошибку, но с тех пор везде пресса представляет его как моего сына. На самом деле Оливье Одемар, как это ни странно, происходит из семьи Пиге. Он племянник Полетт. А его отец — один из дальних представителей нашей семьи. В общем, Оливье — еще одно доказательство тесной, почти родственной связи семей Одемар и Пиге.

— И он также является членом Совета директоров и активно участвует в работе Audemars Piguet. Можно ли сказать, что компанию готово возглавить уже новое поколение семей? Кстати, процесс омоложения Haute Horlogerie набрал полную силу. Вы ощущаете с приходом молодых какую-то смену приоритетов в часовом искусстве?

— Честно говоря, что касается Audemars Piguet, я бы не говорила о каких-то кардинальных изменениях. Да, у нас появились молодые дизайнеры, и некоторые модели стали выглядеть более свежими и яркими. Куда более интересные изменения произошли скорее не на Audemars Piguet, а на фабрике Renaud et Papi.

Мы стали более активно экспериментировать с новыми технологиями в производстве механизмов, использовать неожиданные материалы и техники. Это действительно заслуга молодых инженеров. Молодежь во все времена искала способ предложить что-то новое, чтобы оставить свой след в часовом искусстве. И руководство компании не в силах этому противостоять. Я это прекрасно понимаю и, будучи представителем старшего поколения, полностью поддерживаю эксперименты молодых и в дизайне, и особенно в области механики.

Жасмин Одемар
 


— Значит, вы считаете, что будущее часовой индустрии лежит в области совершенствования механизмов?

— Да, во всяком случае, в Audemars Piguet. В первую очередь мы развиваем механизмы, делая их все более сложными. Мне кажется, что в этом направлении никогда не будет ограничений. Судите сами, технологии развиваются, и то, что вчера считалось ультрасложным, сегодня — простая заурядная вещь. А это значит, что пришло время усложнять и усовершенствовать другие детали и узлы механизма. Дизайн часов в данном случае, я считаю, должен следовать за механикой, чтобы совершенная начинка была помещена в не менее совершенную упаковку.

—Вы никогда не были публичной персоной. За все годы вашей работы публикаций о вас в прессе почти не было, вы редко появляетесь на мероприятиях, проводимых Audemars Piguet, предоставляя эту работу президенту компании Жоржу-Анри Мейлану. Почему? Ведь вы сами сказали, что любите прессу и наверняка до сих пор имеете много друзей в этой сфере?

— Потому что я считаю, что часы Audemars Piguet намного важнее моей скромной персоны. Я очень радуюсь каждый раз, когда вижу в прессе публикацию о наших новых моделях или мероприятии, в котором участвовала марка. Жорж-Анри Мейлан намного представительнее меня и настоящий ас в презентации новых моделей. Что касается друзей в прессе, тут вы правы — у меня очень много друзей-журналистов. Но я стараюсь не использовать эти связи в PR-целях.

— А с другими часовыми производителями вы поддерживаете дружеские отношения?

— Вы имеете в виду владельцев других часовых брэндов? Конечно. Посмотрите на выставку SIHH — разве ее можно было бы проводить в таком виде из года в год, если бы мы не понимали друг друга и не делали общее дело? Успех SIHH — заслуга не только организаторов. Это результат совместных усилий всех компаний-участниц. Каждый год мы собираемся, чтобы решить, как сделать выставку еще лучше. Конечно, мы все конкуренты. Но при этом мы — единомышленники.

— А насколько вас сегодня устраивает положение Audemars Piguet на мировом рынке роскоши? Например, в России?

— Россия сейчас — это один из лучших рынков для всех товаров люкс. Но если говорить о положении марки на рынке, то здесь многое зависит от того, с каких позиций его оценивать. Оборот компании ежегодно растет, мы представляем новые коллекции. Значит ли это, что дела у Audemars Piguet идут хорошо? Скорее всего, да.

Но кто-то может резонно возразить, что, например, у Rolex дела идут еще лучше, а в России эта компания гораздо более известна, чем Audemars Piguet. Но, с другой стороны, мы — не Rolex, и никогда не стремились быть им. Мы — небольшая компания, и в год выпускаем не более 20 000 часов. Это очень мало! Зато все наши часы находят своих покупателей. А сколько марок при гораздо большем объеме производства пользуются куда меньшей популярностью, чем мы?

— Весьма успешным шагом для популяризации марки стало создание модели T3, которую продвигал Арнольд Шварценеггер во время рекламной кампании фильма «Терминатор-3». Это довольно странное сочетание, вам не кажется: рафинированный Audemars Piguet и подростковая «стрелялка» про роботов. Кому пришла в голову такая идея?

— Нашему отделу маркетинга. А Совет директоров ее одобрил. Вы знаете, мы иногда любим удивлять публику. Это один из принципов нашей компании — мы не боимся эпатировать, не боимся показаться странными. К тому же, как вы сами заметили, после этого фильма о часах Audemars Piguet узнали миллионы молодых людей.

— Кстати, о молодежи. Не беспокоит ли вас будущее часовой индустрии? Ведь не секрет, что молодые успешные люди сейчас все меньше и меньше интересуются дорогими часами?

— Думаю, вы ошибаетесь. Интерес к часам не может так просто вдруг упасть. Мужчины всегда покупали и будут покупать дорогие часы — ведь это, во-первых, чуть ли не единственное мужское украшение, а во-вторых, одна из редких по-настоящему персональных вещей.

Поэтому пока Audemars Piguet будет производить интересные — не популярные, модные или сверхдорогие, а именно интересные — часы, у нас всегда будут клиенты. И, честно говоря, мне все равно, с какого брэнда молодые люди начнут постигать мир сложных часов. Рано или поздно они все равно придут к Audemars Piguet.

Опубликовано в журнале "Мои Часы" № 6-2005 год

Новое на сайте

Восстановление пароля

Пожалуйста, введите ваш E-mail:

Вход
Регистрация Забыли пароль?