Джампьеро Бодино
Мне кажется, если я пойму и прочувствую русскую архитектуру, я смогу создать по-настоящему русскую коллекцию.
«Создам русскую коллекцию, если пойму вас…»
— Господин Бодино, что значит быть арт-директором Richemont Group, в которую входят совершенно разные по стилю и идеологии марки, в чем состоит ваша основная задача?
— Пожалуй, для того чтобы ответить на ваш вопрос, я должен немного рассказать о том, чем я занимался раньше до прихода на этот пост. В прошлом я работал как дизайнер-фрилансер для нескольких брэндов.
То есть я создавал коллекции для уже вполне сложившихся марок со своей историей, имиджем и клиентурой. Поэтому мне приходилось подчинять личный вкус стилю той марки, для которой я работал. Создавая новую коллекцию для известного дома, я в первую очередь должен был воплотить философию этого дома, а не свою собственную.
Вообще, единый стиль марки, преемственность ее коллекций, на мой взгляд, более важны, чем самый буйный и оригинальный полет фантазии дизайнера.
Примерно в этом же заключается сегодня моя роль в Richemont Group. Слежу за тем, чтобы каждый брэнд непременно представлял что-то новое, интересное, но при этом — соответствующее его имиджу.
— Как это реализуется на практике?
— Для этого господин Руперт и я дважды в год проводим совещание с главами марок, на котором обсуждаем новые коллекции, которые они готовят к запуску на рынок.
Нет, безусловно, в нашу задачу не входит критика того, что производят марки. Но мы должны следить, чтобы новые модели не противоречили стилю и философии брэнда. Но это только одна часть ответа на ваш вопрос.
Все-таки я в первую очередь дизайнер. И, слава Богу, я не только контролирую, но и создаю дизайн новых моделей. Нет, не постоянно и не для каждой марки, но поскольку я начал сотрудничать с Richemont Group как дизайнер-фрилансер, то и сейчас я продолжаю выполнять эту работу, то есть периодически презентую новую коллекцию часов, ручек или, скажем, солнечных очков для того или иного брэнда Richemont Group.
— Вы работаете только с марками Richemont Group? Задаю этот вопрос, поскольку знаю, что вы создали дизайн некоторых коллекций Nina Ricci. Например, N017, вышедшей в начале этого года…
— До того как я пришел на должность арт-директора Richemont Group, я создавал дизайн для многих марок — для Versace, Gucci, Nina Ricci и так далее.
Но последние три года я, конечно же, работаю только в Richemont Group и на Richemont Group. Что касается Nina Ricci, то вы же сами знаете — иногда требуются годы для того, чтобы какая-нибудь коллекция вышла. Далеко не все из них появляются на рынке немедленно.
Дизайн может быть разработан и пять лет назад, а компания по стратегическим причинам решает запустить коллекцию только сейчас.
— Интересно, что все три марки, которые вы упомянули, — итальянские. Вы и сам итальянец, притом один из наиболее колоритных и ярких, вас никак нельзя представить ни французом, ни швейцарцем. Как вы думаете, можно ли назвать ваши авторитет и пост — лучшим подтверждением того, что именно итальянские дизайнеры сейчас фактически определяют стиль индустрии часов De Luxe. И почему именно ваши соотечественники столь успешны в этой области?
— Я чувствую себя несколько смущенно, отвечая на ваш вопрос. Потому что, как вы заметили, я итальянец и безмерно счастлив этим. Я думаю, дело в том, что итальянцы обожают свою страну.
Я думаю, мы сильны в дизайне, потому что в Италии сконцентрирована большая часть величайших художественных и архитектурных шедевров мирового искусства. Вся история нашей страны — это история искусства, итальянцы всегда были больше других восприимчивы к творчеству.
Пожалуй, только в Италии искусство приобретало характер революции — достаточно вспомнить Ренессанс XVI века и Рисорждементо XIX века. Я бы сказал, что у моих соотечественников чувство прекрасного присутствует на уровне ДНК.
Мы любим, чтобы вещи были не просто красивыми, чтобы они впечатляли, приковывали взгляды. И мы умеем добиваться такого эффекта.
— Можете сформулировать понятие «общий стиль Richemont Group» — концерна из более десяти марок со своей историей, философией, в конце концов, с разным менталитетом: немецкие, французские, итальянские и швейцарские. Что их всех объединяет?
— Непростой вопрос, я даже не ручаюсь, что смогу выразить это одним словом. Какого-то единого стиля, пожалуй, нет, поскольку у каждой марки свой уникальный стиль. Но одно качество у всех марок Richemont Group действительно общее — это отношение к процессу производства.
Мы не делим свои марки на «массовые» и «эксклюзивные», не раскидываем их по разным ценовым нишам. Каждый из брэндов, входящих в Richemont Group, должен производить только лучшие и качественные вещи — будь то часы, аксессуары или ювелирные изделия. Качество, технология и престиж — это и есть имидж и стиль Richemont Group.
— Действительно, марки Richemont Group становятся все более эксклюзивными, новые модели и коллекции, представленные в этом году на SIHH, рассчитаны на тонких ценителей, а не на простых покупателей. Но ведь так было не всегда.
Достаточно вспомнить знаменитую коллекцию Must de Cartier, которая в 70-е буквально захватила весь мир, представив не просто часы и аксессуары, а целый стиль, которому все мечтали следовать. Как вы думаете, реально ли в наше время создать подобный total look?
— Не думаю. Времена изменились. Безусловно, Must была великолепной идеей ля 70-х. Но я не уверен, что подобная концепция будет успешно работать в наши дни. Почему? Потому что изменились сами потребители. Они стали более разборчивыми и требовательными.
Люди хотят покупать те вещи, которые являются самыми лучшими и престижными в своей области. Им нужна максимально адресная продукция. Давайте, поясню. Если я захочу купить ручку, то я пойду в бутик Montblanc. Конечно, я могу купить ручку и от Cartier, это тоже очень хорошая качественная и красивая ручка, но Cartier не является маркой-профессионалом в производстве ручек, это не основная ее специальность.
Cartier — это фантастические ювелирные украшения, роскошные часы, опять же интересные в первую очередь ювелирным дизайном. В 70-е рынок был более глобальным, брэнд определял все. Сегодня люди предпочитают искать лучшие товары у марки, которая их делает лучше всех.
— Получается, что современный человек подбирает аксессуары не по принципу их сочетаемости, а только по качеству и престижу. Ручка — от Montegrappa, украшения — от Van Cleef & Arpels, часы — скажем, Vacheron Constantin. Насколько уместно все это смотрится вместе и не моветон ли это?
— Нет. Сегодня вовсе не обязательно иметь одежду и аксессуары от одного брэнда, ведь сам по себе брэнд — это не стиль. Стиль — это в первую очередь сам человек, его вкус и предпочтения. Именно человек создает свой неповторимый стиль.
И сейчас наши клиенты получают огромное удовольствие, когда из всего ассортимента коллекций наших брэндов выбирают именно то, что соответствует их стилю. Вы даже можете кардинально сменить имидж, не изменяя брэндам Richemont Group.
Возможность сочетать модели из разных коллекций, разных брэндов, создавать вещи, которые бы одновременно выражали дух и стиль своей марки и при этом предоставляли возможность для экспериментов со стилем своего владельца, — это и есть одна из причин, почему я пришел на должность арт-директора Richemont Group.
—А все-таки у брэндов Richemont Group есть какая-то взаимная связь или внутренняя структура, или каждый работает абсолютно независимо друг от друга?
— Брэнды совершенно независимы.
— То есть вполне возможно такое, что дизайнеры тех же Montblanc и Cartier вдруг, не сговариваясь, представят похожие коллекции? Как вы тогда поступаете?
— В принципе такое возможно. И не только в Richemont Group. Как вы заметили, довольно часто получается, что несколько марок представляют очень похожие модели, потому что старались соответствовать требованиям моды.
Если появляется какой-то общий тренд, все так или иначе начинают ему следовать. Но Cartier и Montblanc не могут создать идентичные вещи — потому что у этих домов совершенно разная история и стиль. И они не подражают друг другу, не копируют, они просто делают то, что сейчас наиболее востребовано.
Например, возьмем большие часы. Первым их сделал Panerai, потом IWC, а сейчас и в коллекциях Cartier и, кстати, Montblanc вы можете встретить большие часы. Но они все совершенно разные.
— Если мы заговорили о трендах, а я думаю, вы знаете о трендах все…
— О! Я только мечтаю об этом!
— И все же: вы можете сказать, какие тренды станут определяющими в часовой моде на ближайший сезон?
— Я могу только высказать свое собственное мнение. Потому что время глобальных стилей, как я уже говорил, прошло, и сейчас очень трудно четко сформулировать, какой именно тренд станет доминирующим. Обычно актуальны не одна, а сразу нескольких тенденций. Во-первых, возвращается желтое золото.
Во всяком случае, уже больше нет того тотального господства белого метала, который наблюдался год назад. Во-вторых, большие часы из экзотики превращаются в практичный аксессуар: они более заметны и функциональны, большие циферблаты легче читаются. Но главная новая тенденция касается не самих часов, а того, как люди их носят. Я сейчас говорю о мужских часах.
До недавнего времени мужские часы, хоть и были выполнены в разном стиле, все-таки представляли собой «паспарту» — более менее универсальные часы, которые можно было носить постоянно. Например, спокойно можно было надевать часы спортивного стиля на работу или офисные часы на вечер. Люди стремились к универсальности.
Сегодня им, наоборот, доставляет удовольствие менять часы в зависимости от костюма и ситуации. Это не очень характерно для мужчин: обычно человек, даже если он коллекционировал часы, постоянно носил какие-то одни, изредка делая исключения для особых случаев.
Теперь же мужчины научились полностью использовать потенциал этих аксессуаров, выражать себя с помощью часов, как это делают женщины с помощью украшений. И поэтому все большей популярностью будут пользоваться узкоспециализированные часы, которые можно надевать только в какой-то конкретной ситуации.
— Среди всего многообразия марок Richemont Group есть какой-то брэнд, который вам лично нравится больше других?
— Пожалуй, Panerai. Я не пытаюсь быть дипломатичным. Вы должны понимать, я действительно люблю красивые часы и поэтому я искренен. Как вы наверное знаете, я довольно долго работал для Panerai и люблю эту марку не потому, что создавал для нее дизайн, а наоборот — я был счастлив работать с Panerai потому, что мне необычайно нравятся эти часы.
Но точно так же со спокойной совестью могу сказать, и это опять же не проявление дипломатии, что мне нравятся все брэнды Richemont Group. Я люблю Montblanc за утонченный стиль, который марка сумела сохранить. Мне нравятся ручки Montegrappa за великолепные материалы и уникальные технологии обработки.
Я обожаю Van Cleef & Arpels, ее историю, модели, которые она создавала в 40-е и 50-е годы. Я восхищаюсь Cartier за революционный талант ее основателей, который по-прежнему чувствуется во всех коллекциях. Я люблю Vacheron Constantin, потому что это великая мануфактура, создающая непревзойденную механику.
Я очень люблю IWC за то, что эти часы ни на что не похожи, они выглядят одновременно спортивными, элегантными и очень мужскими. Я могу продолжать так очень долго, рассказывая про каждый брэнд Richemont Group.
— А как вы работаете? Все делаете сами или у вас есть помощники?
— Я не люблю работать один. Есть какие-то вещи, которые можно создавать, запершись в мастерской, но этим работа дизайнера далеко не исчерпывается. Я ведь делаю вещи не для себя, поэтому моя главная задача как арт-директора — служить коммуникационным каналом между людьми.
Слушать, впитывать информацию и преобразовывать ее в произведения искусства, которые понравятся людям. Например, это очень важно при создании женских коллекций. Я же ведь мужчина и не могу чувствовать как женщина, смотреть на мир женским взглядом. Я могу только разговаривать с женщинами, выслушивать их пожелания и пытаться их воплотить.
Опубликовано в журнале "Мои Часы" №5-2005
— Вы принимаете участие в технических разработках?
— Ни в коем случае! Честно говоря, я ничего не понимаю в часовой механике. Если вы меня спросите, как работает то или иное усложнение, я ничего не смогу ответить, кроме того, как оно выглядит.
— Что вы думаете об экспансии фэшн-брэндов в часовую индустрию?
— Я считаю, что это делается только для того, чтобы быстро заработать много денег с минимальными усилиями. Что ж, это тоже определенный опыт. Но я как настоящий романтик никогда не куплю такую вещь ни себе, ни в подарок. Мне интересны не только часы или украшения, но и история, которая стоит за ними.
— В последнее время у люксовых компаний появилась практика представлять коллекции, ориентированные на конкретный рынок: например, на Ближний Восток, Европу, США или Юго-Восточную Азию. А есть ли какие-то коллекции у Richemont Group, ориентированные именно на Россию, с таким дизайном, который бы точно понравился русским клиентам?
— Вы знаете, лично я просто ненавижу это разделение дизайна по национальному признаку. Потому что оно насквозь пропитано стереотипами. Например, если мы говорим об «итальянском стиле», то, с одной стороны, вспоминаем великое наследие искусства, а с другой, мафию, спагетти, мандолины, пиццу — в общем, вещи достаточно вульгарные, которые составляют часть стереотипа о том, «что нравится итальянцам». Я никогда не пытался отталкиваться от таких общих характеристик.
Несколько лет назад я встретил в Нью-Йорке американского профессора, который рассказывал мне о том, как посетил Турин и был страшно разочарован. Он сказал, что это уродливый город, вульгарный, грязный. Но позже выяснилось, что этот профессор не имел ничего против Турина, а просто был ярым поклонником готики.
Если вы любите готику, сказал я ему, вам надо ехать в Кельн — это настоящее царство готики, строгой и воздушной. Естественно, любителю готики Турин покажется свалкой. А между тем Турин — это великолепный представитель стиля барокко, и его красоту может оценить только тот, кто знает и любит именно этот период в искусстве.
Так вот в создании часов я предпочитаю руководствоваться тем же принципом, то есть прежде всего понять вкус людей, их художественные предпочтения.
Если я захочу сделать коллекцию для России, я не буду слушать тех, кто утверждает, что русские любят водку, золото и большие бриллианты, а больше им ничего и не надо.
Я, прежде всего, попытаюсь понять культуру, историю, художественные приемы и символы вашей страны и уже тогда сяду за эскизы часов или аксессуаров, которые могли бы понравиться вашим соотечественникам.
— А вы уже бывали в России?
— К сожалению, еще нет. Я знаю, что у вас фантастически богатая культурным наследием страна, мне бы очень хотелось посмотреть на русскую живопись и архитектуру. Мне кажется, если я пойму и прочувствую русскую архитектуру, я смогу создать по-настоящему русскую коллекцию.