Паскаль Раффи. Важна цель, а не средство
Глава Bovet Паскаль Раффи в конце мая привез в Москву долгожданную модель Amedeo Rising Star. А также поделился впечатляющими планами на будущий год.
Глава Bovet Паскаль Раффи в конце мая привез в Москву долгожданную модель Amedeo Rising Star. А также поделился впечатляющими планами на будущий год.
Почему к юбилею Bovet вы решили приурочить именно такое сочетание усложнений: турбийон с GMT?
На самом деле в Rising Star не просто GMT, а сразу три часовые зоны. И вот почему. Эдуар Бове жил на три города: во Флерье, в Лондоне, и в Китае. Он сам, конечно, никогда не изготавливал часов с тройным временем, но ему бы они очень понравились. В этой модели соединилось несколько мировых премьер. Во-первых, огромная каретка турбийона диаметром13 мм. Она занимает треть площади корпуса, поэтому модуль с тремя временными зонами очень интересно укомплектован на оставшихся двух третях. Модуль, между прочим, сам по себе очень сложный, потому что на всех циферблатах мы добились полной синхронизации независимых минутных стрелок. Наконец, механизм обеспечен 7-дневым запасом хода с хронометрической точностью. На разработку этой модели потребовалось целых 6 лет.
То есть вы запустили ее в работу сразу же, как приобрели Progress Watches?
Когда мне позвонил владелец Progress Watches с предложением купить фабрику, я был очень удивлен, потому что не считал себя крупным игроком на часовом рынке. Тогда он мне объяснил, что большинство из тех, с кем он вел переговоры, рассчитывали на быстрый эффект, а про меня он слышал, что мне важнее долгосрочные перспективы. И действительно, когда я приехал на фабрику, увидел ее возможности, людей которые там работают, этих великолепных специалистов, я понял, что преступно начать просто штамповать, например, тысячу турбийонов в год ради прибыли. Я составил десятилетний план развития, чтобы превратить Bovet-Dimier в настоящего эксперта часовых усложнений. Одним из пунктов плана была модель с тремя часовыми поясами, замысел возник в 2006 году. Это очень востребованное сочетание – люди сегодня много путешествуют, общаются со всем миром, им нужно удобное мультизональное устройство.
Удобное мультизональное устройство – это iPhone, мне кажется. Как-то трудно представить себе человека с этим великолепием на контроле безопасности в аэропорту. К тому же часы довольно увесистые.
На самом деле модель с бриллиантами – это флагман, больше рассчитанный на коллекционеров. Но у нас есть и регулярная серия с теми же услужениями, но более строгая. Ее очень охотно покупают именно чтобы носить. К тому же видите, как задуманы эти часы: вы можете их носить с двух сторон. С одной: три часовые зоны, это дневной вариант, но если вы перевернете часы, то получите black tie с турбийоном и миниатюрой ручной работы. Одна эта маленькая миниатюра требует времени больше, чем лицевой циферблат – где-то месяц кропотливой работы.
Ее выполнил Андре Мартинез?
Конечно.
Он также сделал серию для Джейкоба Арабо, а еще я знаю, что ваш маркетинговый директор Рой Давидов тоже перешел в Jacob&Co. Вы тесно сотрудничаете?
Нет. У Jacob&Co Рой теперь отвечает за все швейцарское производство, я очень рад за него. И это он пригласил Андре Мартинеза. Когда я познакомился с Андре, у него почти не было заказов, я стал его первым постоянным партнером. Потом его известность росла, сейчас, я думаю, он очень занят, но мы по-прежнему соблюдаем дружеское соглашение, что заказы Bovet – на первом месте.
Вы продолжаете сотрудничество с Pininfarina?
Конечно. Весной мы представили новую совместную модель – на этот раз хронограф Cambiano. Знаете, Паоло Пининфарина раньше не рисовал ничего меньше автомобиля. Поэтому для меня до сих пор восторг наблюдать, как две команды, часовщики и автомобильные дизайнеры спорят до хрипоты, пытаясь совместить красоту скорости и особенности конструкции часов
Но все-таки не все складывается для Bovet удачно. Например, результаты аукциона Only Watch в прошлом году были довольно скоромные.
Все что я делаю, я делаю по велению души. Первая задача участия в аукционе была помочь детям. Я решил выпустить изысканные классические часы. Но в том году вкус публики склонился к спортивным моделям. Если вы посмотрите на результаты, то увидите, что все часы, которые сильно увеличили начальную ставку – это спортивные модели. Но помилуйте, это же не соревнование. Это благотворительная акция! Я выпустил часы, в которые вложил много труда и любви, и они были проданы за достойную этого труда сумму, которая вся пошла на борьбу со страшной болезнью.
А имидж марки при этом не пострадал?
Если все делать честно, результат оборачивается тебе на пользу. После Only Watch мы получили множество заказов как раз на такие часы. И за 8 месяцев сделали и продали 8 экземпляров.
Я уже спрашивала у Мишеля Пармиджани и Карла-Фридриха Шойфеле, теперь спрошу у вас: почему ваша региональная маркировка Fondation Qualite Fleurier (FQF) не пользуется известностью?
Наши три марки создали эту сертификацию в 2001 году с одной целью: гарантировать, что все часы, которые ее получили - 100% Swiss made. Потому что я считаю, что будущее при глобализации – в честных и жестких сертификатах. Тогда многим казалось это бессмысленной тратой времени, потому что тестировались не только механизмы, но и готовые собранные модели, а это отодвигает сроки поставок. Только сейчас понемногу производители начинают ценить FQF, я думаю, должен пройти еще срок, и все поймут, что лучше потратить немного больше времени на тестирование, зато приобрести еще больше авторитета в глазах клиентов.
Но вы сами не все часы отдаете на FQF?
Опять же, когда фонд появился в 2001 году, я обещал: все мануфактурные механизмы Bovet будут получать сертификат FQF. Тогда до этого было далеко, но в перспективе я был уверен – если я хочу гарантировать, что мои часы на 100% сделаны в Швейцарии, я должен все производить на собственной мануфактуре. А запустить идеальный базовый механизм, соответствующий критериям Bovet, даже сложнее чем сделать турибйон. Но мы пришли к этой цели – в 2013 году Bovet-Dimier представит собственный базовый калибр.
Вы будете продавать свой механизм другим маркам?
В современном мире нельзя сказать – нет. В 2013 году мы представим свой механизм. И вместо того чтобы сразу говорить о его исключительных достоинствах, мы вначале его испытаем на часах нашей собственной коллекции. Я не знаю, сколько лет это займет, я не буду его никому навязывать, но если какая-то достойная марка заинтересуется в наших механизмах, не вижу причин ей отказывать.
За последние годы появилось довольно много мануфактурных калибров. Тут мы посчитали с коллегой, что если все пойдет заявленным темпами, то в ближайшие 5 лет их количество утроится. Зачем столько?
Недавно американский журналист меня о том же спросил. Но я не могу говорить за других. Я могу сказать, что я буду делать: если я лично утрою количество своих механизмов, это будет просто прекрасно. Моя задача – выпускать такие качественные механизмы, чтобы соответствовать стандартам Bovet-Dimier. Если же говорить о глобальном: по-прежнему существует много марок, у которых нет своих механизмов, и они будут только рады получить дополнительные источники.
А что насчет сервиса нового калибра?
А что насчет сервиса, например, турбийона? Если вы посмотрите на все часы Bovet с системой Amadeus – тут усложнением является не только механизм, но и корпус, потому что он уникален. И у нас очень низкий процент рекламаций, потому что мы тщательно тестируем каждый экземпляр. Сейчас, кстати, мы заказываем детали у разных поставщиков, а когда у нас будет свой собственный калибр, все станет даже проще, потому что все части будут унифицированы.
У вас намечается такое большое событие в следующем году, и оно совпадает с серьезными изменениями в крупнейших часовых выставках в Базеле и Женеве. Вы не планируете, наконец, принять участие в одной из них?
Меня совершенно устраивает Beau Rivage. Это шикарный отель в центре Женевы, он удобен для всех клиентов и презентация там обеспечивает определенную закрытость и эксклюзивность. А это самое важное в luxury. Bovet выпускает 2000 часов в год, потому что это коллекционная марка. Вы знаете, я раньше в течение 20 лет коллекционировал часы одной очень престижной марки, которая тогда выпускала всего несколько тысяч в год. И я очень гордился тем, что мне достаются нумерованные редкие новинки. Это не экономическая модель, это чувство, это выбор. И я хочу, чтобы люди, выбирающие Bovet, испытывали такое же чувство причастности и исключительности.
Но вы все-таки рекламируете марку, участвуете в светских мероприятиях, выбираете посланников...
Как вы можете заметить, вся общественная деятельность Bovet – очень эмоциональная. Для меня важна цель, а не средство. Если я знакомлюсь с известным человеком, который стремится изменить мир к лучшему, бороться с болезнями, развивать творчество, сохранять природу, и в силах бренда его поддержать, то я только рад это сделать. И мы всегда привлекаем внимание не к марке, а к миссии, которую она поддерживает.