Жером Ламбер. Марафонец
Наверное, компания Jaeger-LeCoultre родилась под счастливой звездой. Этот часовой дом существует почти двести лет, и на протяжении всей его бурной истории у руля Jaeger-LeCoultre всегда стояли неординарные и талантливые люди.
Наверное, компания Jaeger-LeCoultre родилась под счастливой звездой. Этот часовой дом существует почти двести лет, и на протяжении всей его бурной истории у руля Jaeger-LeCoultre всегда стояли неординарные и талантливые люди. Они добивались успеха там, где другие опускали руки. Это чувствуется в каждой модели марки. История Jaeger-LeCoultre — история ярких личностей. Их обаяние привлекает покупателей не меньше, чем узнаваемый дизайн и сложные конструкции механизмов. Десять лет назад мануфактуру из Ле-Сентье возглавил Жером Ламбер — на тот момент самый молодой CEO в часовом мире. Сомнений нет: удача не оставила компанию.
Вам было всего тридцать, когда вы возглавили Jaeger-LeCoultre. И все задавали вам только один вопрос: каково быть таким молодым руководителем часовой мануфактуры…
Странно, что всех интересовал мой возраст, а не то, чем я на самом деле занимаюсь.
Здание мануфактуры Jaeger-LeCoultre в Ле-Сентье
Наверное, потому что за вашими плечами стояли тени таких легендарных людей, как Гюнтер Блюмляйн и Анри-Жан Бельмон. Вы говорили, что считаете себя их учеником. Чему самому важному вы у них научились и что готовы преподать следующему поколению часовых управленцев? Ведь теперь вы и сами по праву можете называться учителем.
Что вы, я вовсе не считаю себя каким-то гуру. Я ведь до сих пор многого не знаю, каждый день учусь чему-то новому. Любознательность, открытость, умение признавать свои ошибки и стремиться к лучшему — это и есть главный секрет успеха в часовом деле. Научиться этому нельзя, это особое свойство личности, знаете, как будто внутри постоянно горит огонь. Я сам такой, и я постарался окружить себя именно такими людьми. Им по-настоящему интересно то, чем они занимаются. Это и есть мой вклад в развитие часового искусства. Впрочем, Jaeger-LeCoultre всегда стремилась искать талантливых сотрудников. Я управляю мануфактурой десять лет, но подводить итоги рано. Сегодня утром я провел очередной брифинг, обсуждал задачи на текущий год, и уверяю вас: работы предостаточно.
Двадцать лет назад были заложены основы современной часовой индустрии. Не может быть, чтобы у вас были одинаковые ценности и взгляды с теми, кто их заложил. Как вы сами считаете — в чем ваше главное различие?
Серьезный вопрос. Сейчас все происходит намного быстрее. Двадцать лет назад можно было легко пересчитать дни, которые глава компании проводил за стенами компании. Он редко куда-то выезжал, для него главным местом работы была мануфактура. Напротив, я все время в разъездах, для меня Jaeger-LeCoultre — это не какое-то конкретное место, а совокупность всего, что в мире связано с маркой. Например, незадолго до нашего интервью я обсуждал открытие бутика на Гавайях, в ближайшее время я туда собираюсь. И одновременно вел переговоры с представителями Valextra, которые производят ремешки для нашей последней женской серии Reverso. Современные часы — в первую очередь предмет роскоши, а значит, на первый план вышли не производственные вопросы, а то, как мы представляем наш продукт клиентам. Предыдущее поколение руководителей — это генералы. От них требовались идеи, организация, управление. А нынешние руководители — не только генералы, но и политики. Они — связующее звено между компанией и окружающим миром.
Витрина исторических часов на Мануфактуре
Вы упомянули, что собираетесь открывать новые бутики. Согласитесь, раньше компании четко различались: одни, как Jaeger-LeCoultre, ориентировались на мануфактурное производство. Другие занимались ритейлом и заказывали продукцию на стороне. Теперь эта разница почти исчезла. Компании одновременно и развивают собственную торговую сеть, и открывают производство. Вам не кажется, что всем было бы лучше держаться своей специализации: одни производят, а другие — продают?
Наоборот, я считаю, что процесс интеграции просто необходим! Смотрите: когда вы разрабатываете новые часы, вы мысленно представляете себе их клиента. Так было сто лет назад, так есть сейчас. Даже если часовщик сидит за толстыми бетонными стенами мануфактуры и хочет сделать часы невероятной точности, он это делает не ради точности как таковой, а ради некоего человека, который их будет носить и получать удовольствие. То есть он представляет себе клиента, который любит то-то и не любит того-то. Получается некий собирательный образ. Но когда часы попадают в магазин, за ними приходит не выдуманный аватар клиента, а реальный человек из плоти и крови. С которым можно поговорить и узнать, что он на самом деле думает о том, что ты сделал.
Вот уж у кого, а у Jaeger-LeCoultre никогда не было проблем с обратной связью. Всем известно, как возникли знаменитые часы Reverso. Британский офицер, заядлый игрок в поло, пожаловался на разбитые во время игры часы. Вскоре на свет появилась новая модель, которая позволяла поворачивать корпус, чтобы защитить часы от любых толчков и ударов. Получается, чтобы увидеть людей из плоти и крови, вовсе не нужно открывать сеть бутиков, достаточно перекинуться парой слов с офицером. Вам не кажется, что сейчас вы даже дальше от простых человеческих нужд, чем раньше?
Знаете, если какой-нибудь современный игрок в поло приедет в Вале-де-Жу и попросит: сделайте для меня совершенно новую модель часов, потому что все другие меня не устраивают — я буду только рад принять этот вызов. Я же говорил вам: мир меняется. Он становится намного шире, есть множество людей, с которыми вы никогда не встретитесь случайно, без повода, если вы сами к ним не приедете. И наши дизайнеры и мастера, между прочим, очень много путешествуют — вы можете увидеть их на каждой презентации, на каждом открытии нового бутика. Они беседуют с теми, для кого делают часы, учитывают их мнения и пожелания.
Калибр с двухосным турбийоном и стоп-секундой, установленный в премьере этого года — Duometre a Spherotourbillon
А вы можете сами вспомнить пример конкретной модели, которая появилась, потому что вас попросили о ней клиенты? Я имею в виду не piece unique, а обычную серию.
Конечно. Пару лет назад на вечере в бутике в Лос-Анджелесе я показывал одному клиенту нашу большую книгу об истории Reverso, и когда я открыл ее на изображении модели 1931 года с черным циферблатом, он спросил: а вы такую производите? Я ответил нет, причем уже довольно давно, и предложил ему посмотреть каталог современного ряда Reverso. Он продолжил листать каталог, но уже без особого энтузиазма, при этом глаза его все время возвращались к модели 1931 года. Нет, я не хочу сказать, что немедленно вернулся на мануфактуру и потребовал срочно выпустить новую реплику. Если ты поступаешь так прямолинейно, тебе нечего делать в мире люкса. Но я запомнил этого клиента и его выражение глаз. И я попросил дизайнеров создать современные часы, которые бы производили такое же впечатление чистоты и завершенности, как наша классическая модель. Вы сами подумайте: в Лос-Анджелесе — городе, который эстетически чужд благородной простоте, — наибольший интерес вызвала классическая скромная Reverso. Так я понял, что пришло время для переосмысления всей коллекции.
В этом году вы представили Duometre a Spherotourbillon, работа над которым велась 4 года. Вы предвидели, что сейчас самое время для появления нового сверхсложного механизма?
Когда вы начинаете работу над таким механизмом, вы на самом деле не знаете, сколько времени она займет — четыре, шесть, десять лет. Все равно что совершать восхождение на гору: можно запланировать два дня на подъем, а застрять нанеделю. Да, мы планируем производство на несколько лет вперед, но это не значит, что все идет точно по графику, особенно когда дело касается сложных часов. Модель Duometre a Spherotourbillon могла бы стать премьерой еще в прошлом году, но ее надо было доработать — и я подумал, что это и неплохо, потому что, как вы помните, прошлый год был посвящен юбилею Reverso, и не хотелось отвлекать внимание от этой коллекции.
Reverso 1931, представленная в год 80-летненго юбилея коллекции
А как возникла идея объединить в одной модели Duometre и Gyrotourbillon?
Такой идеи и не было. Задумывая настолько сложный механизм, никто не говорит: а давайте сделаем двухосный турбийон с хронографом. Я поставил перед конструкторами задачу: продемонстрировать точное измерение секунды и сделать так, чтобы секундная индикация не сбивалась при заводе часов. И ничего больше. Но когда ты говоришь «а», ты вынужден сказать «б». Наши техники объяснили, что можно решить иным способом: используя механизм Duometre. Я ответил: хорошо, пусть будет Duometre. Тогда мне сказали, что теперь к нему нужно добавить то-то и то-то. Вот так и возник финальный замысел.
То есть именно вы генерируете идеи для новых механизмов. А как вы решаете, какие именно технические задачи сейчас важны?
Это приходит с опытом. Я отовсюду получаю информацию, которая преображается в конкретные задачи. Взять хоть наше интервью: вы думаете, только вы сейчас ведете записи? Взгляните, вот мой блокнот. В нем я делаю заметки после каждой встречи с журналистом, каждой беседы с клиентом; я смотрю, как меняется реакция людей, какие вопросы они задают, что их интересует. Когда вы опускаете щепку в соленую воду, вы вызываете процесс кристаллизации. Но вы не знаете, какой формы будут кристаллы. Идеи, которые меня посещают, — это и есть та щепка. Импульс, который запускает процесс работы множества талантливых специалистов.
Премьера SIHH 2012: скелетон Grande Reverso Ultra Thin SQ
Ваша заслуга не только в реорганизации модельного ряда JaegerLeCoultre. Благодаря вам марка, известная в основном среди коллекционеров, превратилась в глобальный часовой бренд. Как вам это удалось?
Ну, «глобальный» — это все-таки сильно сказано. Мы остаемся мануфактурой для ценителей. Впрочем, имя JaegerLeCoultre действительно стало намного известнее в мире люкса, и достиг я этого простым проверенным способом. На Диком Западе миссионеры ездили от селения к селению с библией в руках и кричали: «Уверуйте!». Вот так и я уже столько лет провожу в разъездах. Несу в мир ценности Jaeger-LeCoultre.
Jaeger-LeCoultre — один из самых уважаемых изготовителей часовых механизмов, уникальных корпусов и циферблатов. Надежность их проверена временем. Но при этом марка не входит в число лидеров для инвестиций. Как вы думаете, почему?
Давайте говорить начистоту — есть лишь одни часы для инвестиций. Все остальные далеко позади. И я бы не сказал, что Jaeger-LeCoultre очень стремится завоевать этот статус. Сейчас нам важнее сохранить инновационный дух, а не увеличивать инвестиционную привлекательность моделей. Отличный показатель уже в том, что наши современные часы не дешевеют. Например, если вы сейчас выставите на продажу Reverso GT, вы гарантированно получите за нее первоначальную цену, тогда как обычно часы сразу же теряют около 30%, как только их выносят из бутика. Мы могли бы искусственно взвинчивать цены на вторичном рынке, но для меня важнее не заниматься спекуляциями, а поддерживать в наших клиентах постоянный интерес к часам Jaeger-LeCoultre. Люди должны быть уверены, что они приобретают не однодневные сенсации.
Настольные часы Atmos, выполненные по мотивам картины Густава Климта «Поцелуй»
У вас очень интенсивный график, вы всегда в разъездах. Скажите, как вы проводите свободное время? У вас, наверное, должна быть какая-то отдушина, какой-то особый способ эмоциональной разгрузки.
Ничего экстремального. Я стараюсь проводить как можно больше времени со своей семьей, с двумя своими дочерьми. Люблю верховую езду. И какой бы у меня ни был загруженный график, всегда нахожу время для долгой пробежки — так я по-настоящему отдыхаю.
Опубликовано в журнале "Мои Часы" №1-2012