Тьерри Штерн. Лучшие часы — всегда следующие
В течение прошедшего года на страницах журнала мы публиковали ретроспективные обзоры самых известных, редких, необычных и даже скандальных моделей в истории женевской мануфактуры Patek Philippe, пытаясь проследить путь ее судьбоносных решений, взлетов и неудач.
В течение прошедшего года на страницах журнала мы публиковали ретроспективные обзоры самых известных, редких, необычных и даже скандальных моделей в истории женевской мануфактуры Patek Philippe, пытаясь проследить путь ее судьбоносных решений, взлетов и неудач. Этот год показал, что позиции Patek Philippe на рынке сложной механики по-прежнему очень высоки. Как принимаются решения сегодня и на что нацелена мануфактура в будущем — об этом рассказал ее нынешний глава Тьерри Штерн.
Компания Patek Philippe известна своей информативной закрытостью, причем вы не разглашаете не только частную информацию о продажах, но и такие, в общем-то, не слишком секретные факты, как объем выпуска некоторых моделей. Вам не кажется, что сейчас, когда информация является важнейшей ценностью для людей вашего поколения, Patek Philippe тоже могла бы немного приоткрыть свои архивы?
Дискретность — это традиционная кальвинистская ценность. В Женеве всегда придерживались правила, что чем меньше ты говоришь, тем более надежно вести с тобой дела. Так был воспитан мой отец, так же воспитан и я. И несмотря на информационный бум последних десятилетий, я не вижу, как это влияет на мои кальвинистские принципы. Ведь если мы начнем говорить, сколько мы выпустили и за сколько продали — это как публично объявить, сколько у нас денег и сколько денег у наших клиентов. И потом, что значит «приоткрыть» архив? Вначале вы делаете исключение для одной модели, одного журнала, а потом у вас не будет отбоя от любопытных. Зачем нам удовлетворять чей-то праздный интерес?
Но вы не боитесь, что, занимая такую подчеркнуто закрытую позицию, отсекая «праздный» интерес, вы теряете будущих клиентов, которые вас просто не понимают? В конце концов, сейчас даже президенты стран пишут в твиттер.
Видите ли, есть часовые компании, которые используют современные технологии, чтобы широко разрекламировать себя сейчас, Patek Philippe же использует технологии, чтобы ее часы оставались самыми лучшими и в будущем. Вы понимаете, что в нашем представлении прогресс в часах? Даже увеличить запас хода с 48 часов до 70 — это сложнейшая задача, чтобы не потерять при этом в точности. И все равно приходится принимать решение: делать механизм трехдневным и в таком случае лишаться возможности укомплектовать его вечным календарем или, скажем, репетиром или оставить обычный завод на двое суток. Что более интересно для людей? Да, много марок сегодня вовсе и не задаются такими тривиальными вопросами: они просто объявляют — смотрите все, мы сделали нечто фантастическое! Какой бы интересной ни была идея, если это вещь, сделанная в единственном экземпляре, сразу же отправленном в Азию, а все остальные могут полюбоваться картинкой в твиттере — то про нее просто очень скоро все забудут. Написать про нее можно все что угодно. С нашими же часами любой может отправиться в независимую лабораторию на тестирование. И давайте предположим, вы возьмете старые часы Patek Philippe и современные часы Patek Philippe и отправитесь в такую лабораторию, попросив сравнить, какие лучше по техническим показателям. Как вы думаете, каков будет результат? Голову даю на отсечение, что современные.
Вы сейчас говорите о проекте Advanced Research?
И не только. Этот проект — не просто часы с красивой лупой, чтобы вас повеселить. С его разработками мы сделали пять новых калибров для коллекции этого года. Мы можем позволить себе повысить показания точности хода часов, сохранив их рентабельность. Потому что благодаря Advanced Research мы можем заменить многие ручные операции техникой. Конечно, доля ручного труда в часах Patek Philippe обязательно присутствует, но я стараюсь, чтобы был соблюден баланс между ручной работой и высокоточным производством. Например, мы сняли с производства часы World Time 5131 с эмальерными циферблатами, потому что для уникального произведения искусства, к которому они, безусловно, относятся, мы уже выпустили достаточно.
Два года назад для аукциона Only Watch вы представили часы в титановом корпусе. Но больше этого эксперимента не повторяли. Почему? И почему вообще вы используете новые материалы только в механизме?
Как я говорил, моя главная цель — это повышение точности хода часов. Что для этого нужно? Совершенствовать спуск. Вот основа всех дальнейших исследований Patek Philippe. Что касается титанового корпуса или других новых материалов — да, это сейчас очень модное направление. Но тут нужно быть очень осторожным, потому что вначале ты запускаешь титановую коллекцию, потом коллекцию из керами ки, например, и чем это может закончиться — пластиковыми часами? Я не буду притворяться снобом и утверждать, что Patek Philippe никогда не шла на поводу у моды и вообще делает только золотые часы, хотя в основном это правда: мы работаем с золотом и сталью, причем выпуск стальных корпусов весьма ограничен. Честно говоря — я просто не знаю, как это: делать корпус из пластика. Я читал, что Swatch требуется 14 секунд, чтобы изготовить корпус. Мне нужно 14 месяцев. Когда мы выставляли часы на аукцион, я подумал: это должен быть уникальный экземпляр, экземпляр, за который покупатель согласится отдать большую сумму. А что может быть более уникальным для Patek Philippe, чем корпус из титана? Чтобы часы оставались уникальными, я пообещал, что больше не буду производить титановые часы, как минимум, в линии Nautilus.
Кстати говоря о суммах, которые люди платят за часы Patek Philippe. Например, часы, которые в середине ХХ века стоили буквально пару тысяч франков, сейчас невероятно возросли в цене, и в целом динамика цена на модели Patek Philippe устойчиво положительная. Но можете ли вы быть так уверены, что те часы, которые вы выпускаете сейчас и которые уже стоят немало, станут таким же надежным вложением инвестиций?
Во-первых, не все Patek Philippe полувековой давности так поднялись в цене. В первую очередь это относится к лимитированным моделям, лимитированным в силу сложности их производства. И тут в нашей компании ничего не изменилось. Те часы, которые мы раньше выпускали тиражом, скажем, 100 экземпляров, сейчас выпускаются тиражом в 200 экземпляров, и ценность их вряд ли когда-либо изменится. Конечно, и сейчас есть модели, про которые я скажу, что они через пятьдесят лет будут стоить не дороже бриллиантов, которыми инкрустированы. Что определяет ценность часов в перспективе? То, что они в чем-то первые, в чем-то уникальные и что они выпущены лимитированной серией. Именно поэтому я вкладываю такие деньги в новые технологии спуска, потому что я убежден, что в будущем будут цениться не те часы, которые сегодня копируют творения прошлого, а те, которые сегодня прокладывают дорогу новому часовому искусству. Например, Triple Complication 5208 уже поднялась в цене, поэтому в этом году мы представили новую, еще более улучшенную версию, и, скажем, я уверен, что в будущем такая модель, как 5951 с балансом Gyromax, также возрастет в цене, потому что их выпущено всего несколько экземпляров.
Patek Philippe Ref. 5951P, самый тонкий в мире однокнопочный сплит-хронограф с вечным календарем
Вы так легко оперируете референциями каждой модели. Скажите, а вы все номера помните наизусть?
На самом деле, всем очень нравятся референсы Patek Philippe, есть коллекционеры, которые так быстро их произносят, что я сам за ними не успеваю (смеется). Но я уверен, никто не знает всех обозначений, даже мой отец знает наизусть процентов 90%. И многие мне в последнее время говорят: референсы все путают, почему бы вам не придумать название для каждой модели, например, Sky Moon и что-то в этом духе. Но я выпускаю 20 новых моделей в год. Если я буду каждой придумывать названия, то все скоро сойдут с ума и потребуют вернуть референсы. На самом деле какая-то остаточная логика в этих названиях есть. Например, 5970 — это хронограф, до него хронографом был 3970, а теперь мы выпустили хронограф 5170... ну, видимо, связующее звено — это цифра «70». Ну, да, наверное, недостаточное обоснование... Но на самом деле описание часов складывается из трех номеров: коммерческий номер, номер механизма и номер корпуса. Задача коммерческого референса изначально заключалась в том, чтобы описать циферблат. Причем в первое время Patek Philippe использовал и буквы. Например, мы говорили 300B — это был циферблат вечного календаря, а B — это черный цвет. И так вы могли общаться с клиентами. А сейчас зачем описывать циферблат, когда есть Интернет и всевозможные портативные устройства? Вам не нужно запоминать цифры, чтобы вспомнить часы. Даже со мной так уже бывает, когда приезжает клиент и говорит, о как мне нравится, скажем, 1180, а я быстро залезаю в наш электронный каталог и проверяю, что это за часы, даже не задумываясь о значении цифр...
Ну еще это не проблема, когда референсы четырехзначные. А если они станут пятизначными?
Знаете, мы проверяли — до этого еще далеко. Хотя цифр становится все больше, я понимаю, что это может заключать неудобство. Наверное, нам рано или поздно придется придумать другую систему коммерческих обозначений, и мне кажется, что это будет связано с новыми технологиями коммуникаций.
Nautilus Ref. 3700 из стали и золота, которые Тьерри Штерн получил на совершеннолетие
Ходят легенды о том, как появились в истории Patek Philippe удачные коллекции, например, Nautilus, Aquanaut или Twenty 4: фактически случайно, в результате озарения. В новейшей же истории марки пока что нет таких озарений, судя по вашим рассказам, все является результатом кропотливого труда, тщательно продуманной стратегии. Вам самому не кажется, что марке пошло бы на пользу, если бы ее немного «встряхнули»?
Я уверен, сейчас марке полезно как можно дальше дистанцироваться от людей, коммуникаций, от любого пиара и сосредоточиться на часах. Конечно, я мог бы сейчас сделать из Patek Philippe новый Chopard — выпустить сто моделей, нанять для рекламы красивых девушек, гонщиков, украсить часы бриллиантами… я уверен, я бы тут же все распродал! Но я так просто не хочу. И у нас нет офиса с 20 дизайнерами, мы по-прежнему создаем часы фактически втроем: я, моя жена и коммерческий директор. Создаем не торопясь, без мозгового штурма, зато правильно расставляем приоритеты. Сейчас для нас главная задача: отпраздновать в 2014 году 175-летие дома. И коллекция 2014 года уже практически готова, я имею в виду специальные серии. Коллекция 2012 года у нас готова уже почти целиком, а в области механизмов я занимаюсь сейчас проектами 2020 года. Да, нас всего трое. Но мы справляемся.
Вы упомянули рекламу. На самом деле люди же годами следили за персонажами папы и сына, все гадали, чем же история закончится… И вдруг вы поменяли моделей. Почему?
А знаете, я сам был заинтригован, чем она закончится! Я, честно говоря, рассчитывал на появление внуков. Но потом мы провели исследование, и мне сказали, что маленький мальчик — очень симпатичный образ, он больше нравится людям, чем подросток. Так что мы снова вернули ребенка. Хотя, например, наша новая рекламная кампания для женских коллекций Twenty 4 и Annual Calendar с матерью и дочерью показывает более взрослых персонажей. Сейчас мы будем активнее ориентироваться на прекрасный пол. Ведь, в конце концов, Patek Philippe стал знаменитым благодаря женщине, королеве Виктории, мы сейчас создаем все больше сложных часов для женщин, для меня это очень логично.
Когда вы говорили, как создаете часы, вы не упомянули своего отца, Филиппа Штерна. Он еще принимает участие в работе компании? И если да, то как вы все-таки делите сферы влияния?
Я всем отвечаю так: мы работаем на Patek Philippe, потому что нам нравится. Именно поэтому мой отец и не может уйти на пенсию. Но меня это вовсе не раздражает, мне нравится работать с отцом. Я понимаю, есть много семейных компаний, где отец и сын вынуждены работать вместе, но между ними все время возникают трения и споры. У нас не так. Отец сказал мне: ты — глава компании, я здесь, чтобы помогать тебе, а не мешать. Он не критикует мои решения. Его опыт и знание очень важны во многих областях, например, анализ продукции, история компании… Он ни разу не вмешался в процесс разработки новых коллекций. Тем более что этим-то как раз я занимаюсь последние 16 лет.
Но ведь руководить часовой компанией — это не только придумывать часы. Вы можете сказать, изменилось ли что-то важное в стратегии Patek Philippe, когда вы ее возглавили?
Когда мой отец возглавил компанию, ему было 49 лет. Мне сейчас всего 40. Я думаю, что у меня есть еще лет 20, чтобы оставить свой след в истории компании, о котором стоит говорить.
Премьера Basel 2011: Patek Philippe Triple Complication Ref. 5208P, вторые по сложности часы компании
А какова судьба тех первых часов Patek Philippe, которые вы получили в подарок на совершеннолетие?
А, 3700-е. Они лежат дома. Но я их не ношу, они для меня слишком маленькие. Теперь в качестве повседневных часов у меня есть Aquanaut.
А любимая модель Patek Philippe у вас есть?
Да. Всегда одна и та же — следующая. Я люблю каждые часы, которые создал, потому что они отражают то, что творится у меня в голове. Хотя последнее время я особенно горжусь 5970. Ее было очень сложно сделать. Обычно мне нужно от 6 до 8 месяцев, чтобы сделать новую коллекцию, но тут мне потребовалось больше года. Я должен был заменить 3970, культовые часы, сделать то, что приняли бы коллекционеры и ценители. И поэтому они сейчас мои любимые. Но это до следующего года.
И последний вопрос. У вас в часовых кругах репутация человека чрезвычайно мягкого и доброжелательного. Существует ли что-то, что вас может вывести из себя?
О, я ненавижу ждать! Хотя я лучше скажу по-другому. Меня безумно раздражает неспособность людей нормально разговаривать. Например, я жду, когда будет выполнен мой заказ для новой коллекции. Мне обещают, что он будет готов через месяц. Я жду, нервничаю, а через месяц звоню, а мне отвечают: извини, мы не готовы, подожди еще две недели. Но почему нельзя было предупредить об этом раньше?! Просто позвонить и сказать: откладывается на такой-то срок. У меня же свои планы, есть клиенты, которые ждут часы, я должен теперь и их разочаровать.… Хотя все можно было предотвратить одним коротким звонком. Вот такие вещи меня по-настоящему злят.
Опубликовано в журнале "Мои Часы" №6-2011