Станислас де Керсиз: О розах без шипов
Van Cleef & Arpels — самый загадочный дом не только Вандомской площади, но и всего ювелирного и часового мира. Кажется, что его обитателей не интересует окружающая действительность, смена моды и экономические потрясения.
Van Cleef & Arpels — самый загадочный дом не только Вандомской площади, но и всего ювелирного и часового мира. Кажется, что его обитателей не интересует окружающая действительность, смена моды и экономические потрясения. Они создали свой прекрасный сад, почти идеальный мир, где жизнь течет по собственным законам. Глава Van Cleef & Arpels Станислас де Керсиз раскрывает тайну этой жизненной философии.
Шесть лет назад вы возглавили Van Cleef & Arpels, сменив на этом посту Изабель Гишо. Стиль Van Cleef & Arpels безошибочно узнаваем, однако вам удалось привнести много новых идей. С чего вы начали?
У меня не было плана с самого начала развивать новые направления и коллекции. Я начал с того, что все лучшее в Van Cleef & Arpels я постарался сделать еще лучше. Это в первую очередь отношения с клиентами, мастерство ручной работы и креативность, готовность принять самые смелые фантазии. Я всегда говорю, что для себя расшифровываю аббревиатуру VCA как Very Creative Artists, «очень творческие художники». Таким образом, идея Poetic Complications родилась сама собой, она стала логичным продолжением философии Дома.
Модель Midnight in Paris — любимые часы самого Станисласа де Керсиза
Но при этом кажется, что, становясь все более изощренными в области механики и оформления циферблата, вы все-таки теряете целостность образа марки. Ведь изделия Van Cleef & Arpels всегда были очень эмоциональными, но достаточно простыми и лаконичными, как, например, знаменитая коллекция Alhambra.
Вы ошибаетесь: например, в прошлом году мы представили линию Charmes, это весьма лаконичные, легкие часы и украшения, буквально нарисованные одним росчерком. Но я бы не стал делить изделия дома на «простые» и «сложные». Действительно, вы правильно заметили, главное для изделий Van Cleef & Arpels — это их эмоциональность. В каждом из творений Van Cleef & Arpels есть замысел, причем не только изобразительный, но и скрытый, «литературный». Я считаю, что чем больше историй рассказывает предмет, тем он интереснее. Например, вы упомянули Alhambra. Четырехлистный клевер — это не только цветок, это известный символ, в котором каждый лепесток символизирует здоровье, ум, удачу и так далее. Вы можете не знать эту историю, но вам ее обязательно расскажут, а потом вы будете пересказывать ее другим, например, тем, кто увидит на вас браслет Alhambra. Между прочим, глобализация мира, развитие Интернета, на которые жалуются многие традиционные дома, для Van Cleef & Arpels дают только положительный результат. Ведь у нас есть столько захватывающих историй, которые теперь можно рассказать как можно большему числу людей!
Часы из коллекции Folie des Pres, белое золото, бриллианты
Все-таки долгие годы Van Cleef & Arpels был известен, прежде всего, как производитель украшений. Но с вашим приходом вы все больше стали уходить в часовую область. Почему?
На самом деле первые украшения Van Cleef & Arpels выпустил в 1906 году, а первые часы — в 1910 году. Но вы правы, я не могу назвать марку часовым производителем. Просто для нас всегда было важно быть лучшими во всем, что мы делаем. У нас сейчас есть четыре направления: бижу, классические украшения, высокое ювелирное искусство и часы. И я не могу сказать, что хоть какое-то из этих направлений уступает другому. Но, наверное, наибольший резонанс и узнаваемость среди клиентов действительно вызывают именно часы.
Вы решили привлечь мужскую аудиторию, создав вначале турбийон, а потом модель Midnight in Paris. Насколько это было успешно?
Очень успешно. Midnight in Paris — это бестселлер. Теперь у нас есть целая серия: «Полночь» в Москве, в Канне, в Нью-Йорке, у нас огромное число заказов на эту коллекцию. В прошлом году мы выпустили Tourbillon Nacre, который также вызвал огромный интерес. И, наконец, «поэтическое усложнение» этого года — модель Five Weeks in a Balloon, посвященная одноименной книге Жюля Верна. Это мужские часы. Конечно, наши часы сильно отличаются от всего, что вы можете увидеть на мировом рынке. Но мы и не собираемся ни с кем конкурировать.
Но вы при этом должны хорошо представлять своего клиента. Кто те, которые носят часы Van Cleef & Arpels?
Это тот, кто хочет, чтобы часы показывали ему чуть больше, чем просто время. Тот, кто ценит свое воображение. Вы можете представить себе человека, который готов остановить автомобиль, просто чтобы полюбоваться прекрасным закатом или оценить игру света в пейзаже, который другим кажется обычным. Это и есть клиент Van Cleef & Arpels.
Неужели на вас никак не повлиял экономический кризис? Вы не испугались, что правда жизни может победить воображение?
За свою историю дом Van Cleef & Arpels пережил много кризисов. Две мировые войны, экономические кризисы в конце 20-х и 60-х годов, нефтяной кризис. И каждый раз это был только повод, чтобы работать еще интенсивнее, реализовывать самые смелые идеи.
Lady Arpels Extraordinary Butterfly из коллекции Extraordinary Dials
Вы год за годом представляете новые «поэтические усложнения», но если отбросить эпитет «поэтические», по сути это одни и те же усложнения, основанные на калибре JLC 846 и ретроградной системе Жан-Марка Видеррехта. Нет желания поменять концепцию, механизм и пригласить нового мастера?
Мы не делаем усложнения ради усложнений. Я повторю снова, наша цель — рассказывать истории. Poetic Complications — это не просто ретроградный модуль или вращающийся диск, это комбинация усилий художников, часовщиков и ювелирных мастеров, они не могут рассматриваться по отдельности. Вы знаете, что на Pont des Amoureux у нас лист заказа на 18 месяцев? Потому что людей в первую очередь восхищает сам замысел, сюжет истории.
Часы-браслет из знаменитой коллекции Alhambra с мотивом четырехлистного клевера, желтое золото, оникс
Pont des Amoureux — это исключительные часы, отмеченные многими наградами. Но если говорить о Five Weeks in a Balloon, кто-то может сказать: это тот же механизм, что и в Butterfly, что и в Fairies — а я хочу чего-то нового!
Спрошу в ответ: у вас есть любимый писатель?
Конечно.
И что — вы ждете от него каждый год, что он придумает новые буквы? Или что Моцарт или, скажем, Мик Джаггер должны были изобретать новые ноты и новые инструменты? Нет, вы просто получаете удовольствие от разных мелодий и сюжетов. Вы никогда не испытаете одинаковые чувства от «Бабочек», «Моста влюбленных», «Дня в Париже» или новой модели «20 тысяч лье под водой», также основанной на книге Жюля Верна. Зачем нам менять совершенную технику и инструменты, если они точно передают ту историю, которую мы придумали?
Премьера SIHH-2011: коллекция Extraordinary Dials, посвященная этапам путешествия на воздушном шаре, модель Lady Arpels African Landscape, мотив «Слоны»
Когда вы точно начали проект «поэтических усложнений» моделью Lady Arpels Centenaire с механизмом «4 сезона», она была основана на украшении, придуманном Пьером Арпельсом. Теперь же вы совсем перестали обращаться к наследию прошлого. Классический дизайн Van Cleef & Arpels вас больше не интересует?
Давайте снова взглянем на часы Five Weeks in a Ballon. Они показывают аллегорию: жизнь — это баланс между якорем, который держит вас на земле, и шаром, который тянет в небо. Сейчас Van Cleef & Arpels очень активно развивается, у нас много идей, все больше поклонников, мы открываем представительства по всему миру, например, только в Москве мы двое увеличили площадь флагманского бутика. Но при этом у нас есть надежный якорь. Уинстон Черчилль сказал, что ветви не могут расти без корней. Поэтому мы никогда не забываем о наследии. В конце января мы представили в парижском бутике коллекцию колье-молний Zip, вдохновением для которой послужило знаменитое историческое колье, созданное Домом в 1951 году по заказу герцогини Виндзорской.
Вы возглавили Van Cleef & Arpels после работы в Cartier. У вас как-то изменился личный взгляд на жизнь после нового назначения?
Конечно, я ощущаю разницу, это разные дома с разной историей и философией, но по сути это не так важно. Главное, что и Cartier и Van Cleef & Arpels — это дома с именем, и я могу восхищаться обоими, как я, люблю, например, творчество Пикассо и Ротко. Меня больше беспокоит, что множество людей покупают украшения без имени, потому что это значит, что они тратят свои эмоции в пустоту.
А если спросить вас не как главу Дома, а просто как мужчину — какого типа часы вы бы для себя выбрали лично?
Midnight in Paris. В конце концов, я имел отношение к их созданию, и они отражают частицу моей личности. Потому что когда я гляжу на это небо, я задумываюсь о том, кто мы и куда идем, что нас окружает. Думаю, каждый мужчина ловит себя в какой-то момент на мысли, что он хотел бы проводить жизнь у берега моря или на лодке, наблюдая за звездами. И Midnight in Paris дают ему такое ощущение. Когда я смотрю на свои часы, мне кажется, я становлюсь выше на несколько дюймов, что я дышу полной грудью.
Есть какой-то вид искусства, который вдохновляет вас лично?
Я люблю живопись, среди моих любимых художников: Баскиа и Пикассо. И меня завораживает фотография, потому что этот вид искусства дает возможность представлять разные точки зрения. Например, если бы сейчас вам и мне дали бы по фотоаппарату и мы бы начали фотографировать нашу встречу, получились бы две разные встречи, две истории.
Циферблат Lady Arpels African Landscape изображает слона с детенышем: корпус из белого золота украшен бриллиантами, циферблат ручной работы из скульптурного золота с инкрустацией перламутром и выямчатой эмали
Вы хотели стать фотографом? О чем вы мечтали, когда только вступали в самостоятельную жизнь?
Я всегда хотел, чтобы моя жизнь была связана с искусством. Так или иначе, я хотел создавать новый мир. И, может быть, не совсем так, как я представлял себе в юности, но в Van Cleef & Arpels это получилось. Каждый день мы создаем собственный идеальный мир.
То есть на самом деле философия Van Cleef & Arpels — это эскапизм?
Наоборот. Я считаю, что этот мир несовершенен, но мы стараемся сделать его лучше. Конечно, мы не можем изменить мир. Но мы можем показать, как это бывает, когда мечты (пусть они и остаются только мечтами) получают материальное воплощение. Например, если мы представим розу, то у Van Cleef & Arpels роза, конечно же, будет без шипов, хотя в реальном мире такого не бывает. Вы говорите мне, что не верите в идеальную любовь. А в наших часах мы рассказываем историю идеальной любви. Вы скажете: природа несовершенна. Именно поэтому мы создаем фантастические прекрасные сады. Мы верим, что если люди могут мечтать — они продолжают жить. Потому что жизнь — это постоянные разочарования, и именно мечты помогают нам стать чище и добрее.
Опубликовано в журнале "Мои Часы" №1-2011