Bovet Сhateau de Motiers: Хрупкий код вечности
Лиза Епифанова
Двести лет назад эти часы заказывали европейские монархи и китайские императоры. Впрочем, их нельзя назвать просто «часами». Скорее это были произведения чистого искусства, которые, благодаря добавлению функционального механизма, становились еще более личными, почти интимными. Поэтому выбор сюжета часовой миниатюры имел большее значение, чем в любом другом виде живописи. В наши дни мануфактуре Bovet удалось возродить эту благородную традицию: и в отношениях с заказчиками, и в филигранной технике исполнения, и в тайном языке символов.
Технология росписи соком лакового дерева является едва ли не старейшей в истории человечества — в Китае она была известна с бронзового века. И ей придавалось настолько важное значение, что мастерам удавалось на протяжение тысячелетий держать в секрете составы красок и способы их нанесения. Фактически, лаковая живопись стала известна за пределами Китая — в Японии и Юго-Восточной Азии только с распространением буддизма, но по-прежнему оставалась закрытым и тщательно оберегаемым мастерством.
Лаковые краски в отличие от цветной эмали, которая является разновидностью стекла, можно наносить практически на любую поверхность, даже самую хрупкую. Именно поэтому с помощью китайского лака намного лучше, чем эмалью создавать изображения на перламутре, удивительном природном композите, сходном по составу с жемчугом.
Fleur de Vie из коллекции Chateau de Motiers, корпус 40 мм из белого или розового золота, автоматический калибр 11ВА15, циферблат из черного или белого перламутра с гравировкой, 11 бриллиантов
Первым среди европейцев, прославившихся использованием как эмальерной росписи, так и живописью на перламутре, стал мастер из швейцарского Флерье Эдуар Бове, открывший свое дело с братьями в 1822 году. Сам Бове долгое время до этого работал в Кантоне (ныне Гуанчжоу), поэтому ему несложно было сразу наладить
поставки часов в Китай. Вторым удачным решением стало открытие лондонского офиса Bovet & Cie, благодаря чему компания быстро приобрела международную известность — в середине 1840-х оборотный капитал марки превышал миллион швейцарских франков. Но главным выигрышем в исторической перспективе стало то, что Bovet во времена промышленного подъема и развития серийных мануфактур сделала ставку на индивидуальные заказы. Эдуар Бове скончался в 1847 году, но его наследники (кстати, сын Эдуар-Жорж был наполовину китайцем) не скупились на привлечение лучших мастеров, которые могли создать любые художественные композиции на небольшом пространстве крышки карманных часов. Портреты, жанровые сценки, пейзажи, фамильные гербы, выполненные как в традиционной французской эмальерной технике Блуа, так и с использованием китайского лака на перламутре, к тому же изысканно украшенные гравировкой и жемчужным орнаментом, сделали Bovet безусловным воплощением роскошных часов во второй половине XIX века. В 1855 году пара идентичных карманных моделей, украшенных миниатюрами, получила Золотую медаль на Парижской выставке. После выставки часы отправились к своему заказчику — китайскому императору.
Jumping Hours Miniature Painting Mongol из коллекции Amedeo Fleurier, корпус 42 мм из белого золота, калибр 13BA04-HS с прыгающим часом
Ныне часть уникальной коллекции Bovet, принадлежащей императорскому двору, хранится в музее Запретного города Пекина, три экземпляра выставлены в женевском музее Patek Philippe, а те, что неожиданно всплывают на аукционах, мгновенно приобретаются коллекционерами.
Гордость региона Флерье, Bovet была возрождена в 1997 году. И хотя сегодня это имя хорошо известно часовым ценителям благодаря многим оригинальным изобретениям и механическим конструкциям (статья о новом турбийоне Bovet Amadeo Fleuerier BreveHeart была опубликована в №2, 2015. — Прим. ред.), путь к успеху марка снова начала с кропотливого воссоздания уникальных техник росписи и индивидуальных заказов.
Totem из коллекции Chateau de Motiers, корпус 32 мм из белого или розового золота, автоматический калибр, перламутровый циферблат
Нынешний владелец Bovet Паскаль Раффи уже в начале нового тысячелетия понял гениальную идею Эдуара Бове: часы, так же, как все рукотворные объекты, ценятся вне времени, если они являются объектом искусства. А искусство — это не гонка за рекордами или сенсациями. Это красота, достигаемая мастерством и ничем иным. В то время мастеров, работающих в технике эмальерной живописи, можно было пересчитать на пальцах одной руки, а мастер, владеющий росписью китайским лаком на перламутре, вообще был уникален — Андрэ Мартинез, который теперь с грустной улыбкой вспоминает, что пятнадцать лет назад чуть ли не умер с голоду, если бы не Паскаль Раффи. Он обеспечил его пер- выми заказами для Bovet — расписывать циферблаты корпусов марки характерной «карманной» конструкции с креплением ремешка у «12 часов» по эскизам клиентов.
Barb Horse из коллекции Amedeo Fleurier, уникальный экземпляр
Вначале это были классические часовые сюжеты: цветы и животные. Но когда заказчики Bovet оценили уровень мастерства Мартинеза, процесс создания индивидуального циферблата превратился в настоящий диалог (известно, что первые часы Bovet с художественным портретом были созданы по просьбе российского клиента).
Перламутр сам по себе является весьма сложным в обработке материалом, состоящим из множества тончайших пластин, которые легко повредить неловким движением. А нанести на поверхность несколько слоев краски, подвергнуть восьмикратному обжигу и не испортить переливающуюся поверхность — работа, требующая высочайшего мастерства. Стоит еще напомнить, что художники-миниатюристы в равной степени пользуются как кисточкой, так и острым шилом для корректировки линий.
Jumping Hours Panda из коллекции Amedeo Fleurier
За пятнадцать лет Андрэ Мартинез мало изменился. Это все тот же скромный и сосредоточенный человек, который сидит с кисточкой и микроскопом за рабочим столом рядом с печкой-килном. Только если раньше стол и килн располагались в крошечной мастерской в Ле-Локле, теперь они находятся в современном просторном ателье, построенном в фамильном замке Бове Шато-де-Мотье в Валь-де-Травер. Этот замок Раффи приобрел и отреставрировал в 2010 году: там расположен презентационный зал марки и художественные мастерские, так что заказчик при желании может в деталях увидеть, как создается «лицо» его часов.
В Шато-де-Мотье мастера вручную гравируют, инкрустируют и расписывают корпуса и циферблаты уникальных моделей на заказ и особых коллекций. «Когда мы только начинали, в компании был один мастер-гравер, владеющий техникой Fleurisanne, а сейчас их уже шесть», рассказывает Паскаль Раффи. У Мартинеза также есть три ученика среди эмальеров.
Mille Fleurs из коллекции Amedeo Fleurier, корпус 39 мм из белого или розового золота
Поскольку мастерская располагается в замке XIV века, она была сконструирована как независимая камера с собственной системой циркуляции воздуха, регулировки влажности и давления, чтобы не повредить хрупким материалам. Можно представить, каких инвестиций потребовала такая реконструкция, но когда попадаешь в это суперсовременное помещение, окруженное средневековым замком, со стен которого открывается потрясающий вид на долину, становится очевидно, что сам Шато-де-Мотье — произведение искусства.
Чтобы подчеркнуть это уникальное сочетание, три года назад Bovet создала одноименную художественную линию Chateau de Motiers. Ее характерная черта: сплошная задняя крышка, покрытая гравировкой Fleurisanne, в то время как эмалевый или перламутровый циферблат украшает миниатюрный рисунок. Эти часы «общаются» со своим владельцем посредством языка символов. В 2015 году в январе во время Женевского салона Bovet представила линию Flower of Life в корпусе 40 мм с перламутровыми циферблатами, украшенными тончайшим узором «цветка жизни». Эта удивительная конструкция из одинаковых лепестков, расходящихся от центра, еще с древности считалась сакральным геометрическим символом вечной жизни. Его образ использовали Пифагор и Платон, Леонардо да Винчи и Эйнштейн. В восточных культурах «цветок жизни» служит талисманом продолжения рода.
Художественное ателье в замке Chateau de Motiers с видом на долину Валь-де-Травер и Флерье, где начиналась история Bovet в 1822 году
А уже весной была представлена более легкая и женственная линия Totem в корпусе 32 мм: ее перламутровые и эмалевые циферблаты украсили изображения «тотемных» животных, приносящих удачу своей владелице: бабочки, жука или мудрого слоника. Впрочем, необязательно выбирать из готовых символов. Как это принято у Bovet, любую деталь часов можно изготовить персонально, а циферблат Chateau de Motiers украсить символом, известным только посвященным.