Фрай & Баумгартнер: Двадцать лет в авангарде
Лиза Епифанова
В 2017 году дизайнер Макс Фрай и часовщик Феликс Баумгартнер отмечают второе десятилетие своего проекта Urwerk. Точнее, сам бренд был образован в 1995 году, но только спустя два года братья Баумгартнеры (старший Томас впоследствии покинул компанию) и Фрай представили свою первую модель UR-101 в Базеле на стенде AHCI. От классического круглого корпуса с плавающим часом до новой премьеры SIHH, в которой вращается не только индикация, но и сам корпус. Как поется: есть у революции начало, нет у революции конца…
Десять лет назад мы также беседовали. И тогда вы сказали, что у таких проектов, как Urwerk, и вообще у всего вашего поколения часовщиков есть миссия — уйти из-под влияния традиции Бреге, создать свой оригинальный подход к часовой механике. Как вы думаете, вы достигли этой цели?
Баумгартнер: Я бы хотел пояснить свою мысль. Дело не в традиции как таковой, а в том, чтобы создать новую цель в часовом деле. Мастера прошлых веков ставили перед собой вполне определенные задачи хронометрии, которые не имеют смысла в наше время. Я не говорю, что надо перестать воссоздавать техники времен Бреге и Арнольда, но считаю, что надо перестать ориентироваться на их идеи. И эта миссия действительно выпала на долю нашего поколения: изменить сознание и часовых создателей, и коллекционеров, показать, что это не мертвое ремесло, в нем есть куда двигаться. Да, я считаю, нам это удалось. Например, сейчас мы с Мартином часто общаемся с молодыми мастерами, выпускниками часовых школ, и это совершенно другие люди, не такие, как двадцать лет назад. Они идут учиться часовому делу осознанно, потому что видят в нем способы самореализации, они полны смелых идей и готовы их воплощать. Да они ловят кайф от того, что мастерят сумасшедшие часы и выкладывают их на YouTube.
Вам не кажется, что тут больше элемента шоу, чем реального часового дела?
Фрай: Так это и прекрасно! Шоу нужны зрители, это живой элемент, связь с реальностью. А настоящее искусство должно находить вдохновение в реальности, в современ ности. Как музыка, скульптура, живопись. Так и часовое искусство невозможно без традиции, но оно не может существовать без авангарда.
Но у вашего движения есть и последствия. Например, размывание границ престижной часовой механики. С вашей легкой руки в ней появилась электрика. А тем временем кто-то уже добавляет к турбийону чип. И страшно представить, что будут выдавать за часовое искусство завтра…
Баумгартнер: Это естественный природный цикл. Каждый раз, когда появляется новый проект с радикальными идеями, он тянет за собой оппортунистов. Тех, для кого важно не самовыражение, а быстрая прибыль, полученная на волне популярной идеи. И вот такие оппортунисты действительно за последние пять лет значительно ослабили границы нашей маленькой ниши. Да, вы можете сказать — если бы не Urwerk, не такие, как мы, ничего этого бы не было. Но а что тогда вообще было бы? Только глобальные бренды, которые делают все по прописям? Нет уж, пусть мир будет интересным и разнообразным. У всего нового есть свои неприятные следствия, но без нового нет жизни.
У вас есть прогноз, что случится в ближайшие годы в вашей «маленькой нише»?
Баумгартнер: Мой прогноз: пока мы можем создавать новое — к часовому делу будет интерес. Сейчас многие жалуются, что рынок сжимается, спрос падает… Но, посмотрите, насколько ненормально этот рынок рос последние пятнадцать лет! На самом деле, для нишевой отрасли это был неестественный успех. И сейчас, на мой взгляд, происходит стабилизация. Снова повторю: для меня главный вопрос — в мотивации. Если люди делали часы только для того, чтобы быстро заработать, не удивительно, что подобная индустрия в кризисе.
Фрай: Совершенно согласен. Мы не можем предсказать, каким образом часовое искусство будет вызывать интерес у нового поколения. Мастера, которые сейчас только заканчивают часовые школы — будут ли они находить клиентов исключительно на Facebook или Instagram (смеется). Или будут делать какую-нибудь виртуальную механику. Главное, в чем я уверен — если это будет искренне и оригинально, новое часовое искусство всегда найдет своих почитателей.
Вы придумали также несколько практичных улучшений. Тот же ЕМС решает задачу контроля точности хода. А еще была функция выбора режима автоподзавода. Вы планируете и дальше совершенствовать свою механику?
Баумгартнер: Конечно! Как раз сейчас мы закончили работу над совсем новым механизмом. Его вы увидите скоро в Базеле.
EMC Pistol с калибром UR-EMC с ручным заводом и электронной системой контроля точности в корпусе 43х51 мм из титана и стали, вручную украшенном арабесками
А почему не показали в Женеве?
Фрай: Для Женевы мы приготовили часы, посвященные нашему двадцатилетнему юбилею. Это новый способ индикации, который привыкли от нас ждать коллекционеры. Но к BaselWorld мы представим совершенно новый концепт, над которым мы работали последние несколько лет. Это будет новый замысел, новый механизм, в общем, все новое и при этом ответ на многие ваши вопросы.
За последние два года многие бренды перебрались из Базеля в Женеву. Но вы продолжаете участвовать в обеих выставках. Не тяжело это для нишевого бренда?
Баумгартнер: Все дело в том, что мы не любим путешествовать….
Фрай: Нет, это ты не любишь, а я обожаю (смеется). Но все равно, мы не разъезжаем по миру так много как, например, Макс Бюссер или Стивен Форси. Поэтому для нас участие в выставках —лучшая возможность всех пригласить, всех повидать. Это больше вопрос человеческих отношений, а не бизнеса. Мы начинали в Базеле, там у нас завязались первые контакты, не так-то легко уходить.
Я понимаю, что создание нового механизма — это вопрос нескольких лет, а покупатели хотят видеть новинки каждый год. Поэтому вы меняете дизайн, сотрудничаете с различными мастерами. Как вы их выбираете?
Фрай: Все идет от людей. Мы встречаем интересного человека, который производит что-то уникальное, и чувствуем, что хотим поделиться друг с другом опытом. Поэтому области сотрудничества могут быть самыми разными: от портного до оружейного гравера. Все дело в том, насколько мы интересны друг другу.
Баумгартнер: Да, наши проекты не продиктованы маркетингом. Это не собрендинг. На самом деле, у нас один критерий: насколько нам самим весело этим заниматься.
Например, ЕМС в прошлом году появилась в двух воплощениях: технологичный X-Ray и Pistol, украшенный ручной гравировкой Флориана Гюллерта. И как у вас практически одновременно появились эти идеи?
UR-105 TA «Raging Gold» UR с автоматическим калибром 5.02 с двумя миниатюрными турбинами подзавода, запас хода 48 часов, корпус 39,5х53 мм из титана и розового золота украшен гильошированным узором
Фрай: Создание часов — это длительный процесс. В нем все время что-то меняется. Вначале ты задумываешь часы как концепт и рисуешь их в своем воображении. Потом появляются эскизы, трехмерные изображения и, наконец, первый прототип. И тут угол зрения меняется, потому что ты держишь в руках материальный объект. Все — идея обрела форму. Но теперь ты видишь, что у этой формы также могут быть несколько вариаций отделки. Корпус можно сделать полированным, матовым, гравированным. С каждой новой интерпретацией вид часов совершенно меняется, и представить себе эти изменения — и есть работа дизайнера.
А вы слышали о том, что Frderique Constant сделал клипсу с устройством, похожим на ваш ЕМС? Только его нужно прикрепить к часам, чтобы получить информацию о точности хода прямо на смартфон. Что вы думаете обо всех умных технологиях применительно к часовой механике?
Фрай: В целом приветствуем. Только при одном условии: чтобы часовая механика оставалась механикой, а не прикидывалась ею.
Баумгартнер: Все новые технологии нужны для того, чтобы еще больше понимать и любить чистую механику. Механика — это огромное удовольствие и для тех, кто ее делает, и для тех, кто использует. Не стоит лишать людей этой радости.
То есть, если к UR-105 пристроить клипсу с чипом, это нормально?
Баумгартнер: Для меня — никаких проблем. Если это не портит работу самих часов.
Фрай: Да, безусловно. У нас есть клиенты, которые носят попеременно Urwerk и Apple Watch. Да пусть хоть одновременно носят. Никаких проблем.
Премьера SIHH-2017: UR-T8 с автоматическим калибром UR 8.01 с запасом хода 38 часов, в переворачивающемся на 180о корпусе 60,23х48,35 мм из титана с черным PVD, лимит 60 экземпляров
Механика — это не только часы.
Фрай: И мы так думаем. Например, в премьере SIHH вы могли заметить, что механика используется для корпуса, не только для механизма. А чтобы закончить предыдущий разговор, хочу сказать, что сочетание механики и умных технологий в перспективе не имеет смыла. Все компьютерные чипы — это современный прогресс, их задача развиваться и улучшаться. А механические уже давно относятся к классу развлечений.
Баумгартнер: И все это уже происходило, кстати. В 1970-е. Тогда тоже были споры: победит ли кварц механику, можно ли их сочетать? На эти вопросы давно есть ответы: кварцевые механизмы точнее, у них больше возможностей. Но у механики есть свои плюсы, правда, они не лежат в области конкуренции с другими технологиями. Ну, сами подумайте, какой кварцевый или умный механизм может составить конкуренцию турбийону? Или вечному календарю?
Или сателлитной индикации? Баумгартнер: Точно (смеется). Я думаю, что, оправившись после кварцевого кризиса, швейцарские часовщики стали к себе уж слишком серьезно относиться. Нужно было, чтобы появилась такая марка как Urwerk, чтобы принести не только новое видение механики, но и здоровую самоиронию, чувство юмора наконец. Проблема часовых мастеров 1990-х в том, что они слишком уж серьезно ко всему относились.
Премьера SIHH-2017: UR-106 Flower Power с автоматическим калибром UR 6.01 с запасом хода 48 часов, в корпусе 35х49,4 мм из стали и титана, бриллиантовая инкрустация, лимит 11 экземпляров
Фрай: Но им тогда правда было не до смеха.
Баумгартнер: Да уж, действительно. Веселого мало было.
Вы говорили о том, что много общаетесь с молодыми мастерами. А нет планов влить свежую кровь в сам проект Urwerk?
Баумгартнер: Пока нет необходимости. Но мы с удовольствием даем советы и помогаем начинающим часовщикам развиваться. Например, недавно мы познакомились с мастером из Канады, который начинал как фанат Urwerk.
Фрай: Да, он нас просто копировал (смеется). Но ему всего чуть за двадцать, и это был первый шаг. А теперь он запустил собственный проект, и мы ему в этом помогли. Если человек умный, открытый, и у него много энергии и интересные идеи, мы тоже заряжаемся его энергией.