Турбийон — священный Грааль часовщика
Старая присказка в исполнении часовщиков звучит по-новому. Есть четыре вещи, на которые можно смотреть бесконечно: как горит огонь, течет вода, работают другие и вращается турбийон
Старая присказка в исполнении часовщиков звучит по-новому. Есть четыре вещи, на которые можно смотреть бесконечно: как горит огонь, течет вода, работают другие и вращается турбийон. Каждый год звучат разговоры о том, что популярность этого усложнения вот-вот иссякнет — так же стремительно, как и началась. И каждый год мы убеждаемся в обратном. Турбийон – живее всех живых.
В ноябре на открытие бутика Tiret в Москве приехал основатель марки и ее главный дизайнер, гуру роскошных часов в стиле bling-bling Даниэл Лазар. Естественно, речь зашла о его модели с турбийоном, модуль которого по специальному заказу Tiret разработал сам Антуан Прециузо. Зачем марке Tiret, в основе концепции которой лежит дизайн, еще раз дизайн и бриллианты, понадобился турбийон?
Даниэль Лазар признал: турбийон сегодня в часовом искусстве — это действительно noblesse obliges. И тут же добавил, что престиж этого усложнения в часовых кругах неумолимо падает. В качестве примера он привел конкретный случай: некие американские бизнесмены недавно чуть не приобрели в Швейцарии фабрику по выпуску турбийонов, но в конце концов решили этого не делать — уж больно расхожей стала эта компликация.
Если так пойдет и дальше, модели с турбийоном начнут выпускать даже лицензи- онные фэшн-марки. Причем никто и не сомневается, что так оно и будет. Сколько бы представители часовой элиты ни пытались удержать планку статуса и стоимости этого усложнения, популярность турбийона сегодня вполне сравнима с бриллиантами, которые уже давно перебрались на часы даже не самой высокой ценовой категории (правда, фэшн-марки вынуждены использовать не очень качественные алмазы).
То же самое произойдет вскоре и с турбийонами, которые разделятся на эксклюзивные, дорогие и «простенькие», для часов стоимостью до 1000 долларов. «Вихрь» (а именно так переводится с французского tourbillon) уже разросся на уровня настоящего урагана.
Сквозь призму турбийона весьма любопытно наблюдать отношение престижных марок к судьбе часового дела. Существует, например, такой турбийон, как DeWitt Academia Tourbillon Force Constant, где за огромным турбийоном и модулем постоянной силы можно и не разглядеть, который час… И наоборот, есть модный тренд, начало которому положил Patek Philippe в модели 10 Days Tourbillon: прятать турбийон от посторонних глаз, приоткрывая его только с обратной стороны часов или вообще скрывая внутри корпуса.
Есть марки, которые, как Zenith, отказываются от своих исторических усложнений, таких как модуль хронографа в механизме El Primero, чтобы как можно нагляднее продемонстрировать турбийон. А есть марки, которые демонстративно отказываются от самого турбийона. Например, Jaquet Droz привлекает клиентов именно тем, что этот часовой дом «не такой, как все» и хочет быть не 243-й маркой, презентовавшей коллекцию турбийонов, а первой, отказавшейся от этой затеи. Но, как известно, всякое отсутствие — это в первую очередь то же присутствие, только иного рода.
Кажется, что турбийон сейчас везде. Он не просто оккупировал часовое искусство, а стал его символом. Хотя споры о том, насколько он полезен или, наоборот, вреден для точности часов, не утихают до сих пор. Впрочем, ответ о практической пользе турбийона уже давно никого не волнует.
Мог ли Авраам-Луи Бреге предположить, что у его детища будет такая странная судьба? Вот в этом месте искушенный читатель, сам неплохо разбирающийся в часах, может подумать, что сейчас после- дует обстоятельный рассказ об истории создания турбийона, его техническом устройстве и функциях, а завершит материал традиционный обзор новинок с модулем турбийона. Спрашивается — зачем в сотый раз возвращаться к избитой теме? Разве не написано уже о турбийоне столько статей и даже книг, что пора бы закрыть эту тему вообще, как Клинт Иствуд поступил со своим коронным жанром ковбойского вестерна, сняв последний фильм «Непрощенный».
Нет, мы не будем в сто первый раз рас- сказывать о том, как седьмого мессидора девятого года по республиканскому кален- дарю французский швейцарец Авраам-Луи Бреге получил патент на сложнейшее устройство под названием «регулятор-турбийон», заявив, что тем самым он решил проблему гравитации, воздействующей на точность хода часов. Не будем и подробно объяснять конструкцию и принцип действия этого устройства. Потому что устройство турбийона уже не волнует людей. Красивый, вращающийся и очень престижный — вот и все главное, что нужно знать о турбийоне. Ведь далеко не все, мягко говоря, владельцы Ferrari и Bentley утруждают себя чтением проблемных статей об истории и развитии двигателя внутреннего сгорания. Главное — обладать!
Поэтому в этом материале мы попробуем ответить на более занимательные вопросы. Почему турбийон стоит дороже прочих часовых усложнений? Как получи- лось, что после двухсот лет практического забвения именно это устройство оказалось самым востребованным трендом сложной механики? Насколько сложно сейчас часовой марке запустить коллекцию с турбийоном и где их делают? Каким турбийонам можно доверять, а каким нет? И, наконец, попробуем спрогнозировать будущее этого устройства.
Иногда они возвращаются
Бреге придумал турбийон, сидя в вынужденной ссылке в родном Невшателе: уж очень неспокойно было в Париже во времена Французской революции. Кстати, именно из-за того, что турбийон родился в Невшателе, женевские часовщики к нему долгое время относились с предубеждением. Тем более что довольно быстро выяснился главный недостаток турбийона: он не компенсирует воздействие гравитации на баланс, а просто «маскирует» ее.
И если поначалу от совсем резкой критики турбийона удерживал авторитет самого Бреге, то к концу XIX века большинство часовщиков признало это устройство чересчур сложным, трудоемким и бесполезным. Тем более что ручная работа, отнимающая у мастера много часов, вовсе не вписывалась в концепцию развития стремительно набирающих силу часовых фабрик конвейерного типа.
В 1895 году датчанин Бане Бонниксен предложил более практичную и легкую в исполнении альтернативу турбийону — так называемый карусельный регулятор. Он действовал примерно по такому же принципу, что и устройство Бреге, но был гораздо медленнее (один оборот каретка совершала за 52 минуты 30 секунд) и крутился менее эффектно.
Турбийон бы совсем сгинул в архивах, если бы в 1927 году саксонский мастер Альфред Хельвиг не изобрел «летящий» — flying — турбийон, который крепился к платине незаметно, без верхнего моста. Малозаметная точка опоры иллюзорно подвешивала ажурный «вихрь» и вызывала восторг у публики.
А через три года, в 1930-м, наручную модель с антигравитационной кареткой сделала известная французская фабрика Lip, примеру которой через пару лет последовала Omega. Это ненадолго вернуло интерес к турбийонам среди знатоков, но никак не среди широкой публики. А последовавший в 70-е кварцевый кризис вообще надолго отбил у производителей охоту к экспериментам со всякими механическими штучками.
И вот в 80-е турбийон вернулся — и как! Как полузабытый Цезарь из галльского похода: с триумфом и революционными планами на будущее! Первый официальный «вихрь новой эры» появился в 1986 году, и представил его Audemars Piguet.
Это был ультратонкий автоматический механизм в эллипсообразном корпусе, напоминавшем дизайн современного Nautilus от Patek Philippe. Высота механизма составляла всего 2,7 мм. Он символизировал триумф новой роскоши и высоких технологий: каретка турбийона была сделана из ультралегкого титана, а ротор автоподзавода из платино-иридиевого сплава. Турбийон располагался в довольно нестандартном месте — на отметке «11 часов». Последняя объявленная цена на аукционе за эти часы составила 37 000 долларов, что колоссально дорого по меркам того времени.
Модель оказалась невероятно удачной. Ее успех обеспечили сразу несколько факторов, сложившихся фантастическим образом. Закончился энергетический и нефтяной кризисы. Люди снова начали стремительно богатеть и требовать роскоши. Одновременно они разочаровались в техническом прогрессе — то есть в том, что он способен куда-либо привести человечество, и снова на первом месте оказались ценности комфорта и демонстрации статуса.
К тому же неожиданно наступил мир во всем мире: многолетняя холодная война и гонка вооружений закончились не ядерным апокалипсисом, а чаепитием у Женевского озера. Человечество будто отключило обратный отсчет жизни и вместо того, чтобы гнаться за временем, стало с наслаждением наблюдать за его равномерным вращением.
То, что раньше в турбийоне казалось основными недостатками — неочевидная функциональность и сложность исполнения, в обществе, зацикленном на самом себе, оказалось самым востребованным. Если бы Бреге сразу признал, что он создал странную игрушку, роскошный автоматон, возможно, о ней и забыли бы через несколько лет после смерти мастера.
Но многолетние споры о том, нивелирует ли она воздействие гравитации на баланс или нет, покрыли его устройство ореолом таинственности и придали ему статус магического прибора, победившего законы физики. К тому же турбийон постоянно крутится без малейших усилий со стороны владельца. Он не стартует и не останавливается, у его движения нет начала и нет конца.
Ну, чем не наш мир в миниатюре? Люди полюбили вновь часовую механику именно за то, что в ней все так забавно крутится, а турбийон крутится лучше всех. И его триумф не заставил себя ждать. Уже в 1990-м возрожденная Blancpain сделала модель 1735 с турбийоном, индикатором фаз Луны, вечным календарем, сплит-хронографом и минутным репетиром (последняя известная цена $684 000).
Через год Audemars Piguet добавила к своему модулю турбийона индикатор резерва хода и календарь. В 1993-м Jaeger-LeCoultre выпустила версию Reverso, оснащенную калибром 828 с ручным заводом (резерв хода 45 часов) и турбийоном. Через год Omega представила Central Tourbillon: турбийон располагался прямо в центре циферблата, а мост украшала буква «омега».
Традиционная разметка на циферблате отсутствовала, а индикацию часов и минут выполняли два скромно вращающихся по кромке циферблата диска. После этого часовых мастеров было уже не остановить. Вспомнили и чудесное немецкое изобретение Flying Tourbillon, которое возродили немецкие же мастера из Гласхютте, а затем их примеру последовали почти все швейцарцы.
Girard- Perregaux выпустила наручную версию своего легендарного карманного турбийона с тремя золотыми мостами Tourbillon Sous Trois Points d'Or. А Corum пошел еще дальше и создал Golden Bridge — турбийон с механизмом в виде моста.
С началом нового тысячелетия турбийон стал основным полем для технических экспериментов. Появились турбийоны двух и трехосные, которые вращаются не только в горизонтальном, но и в вертикальном положении (Jaeger-LeCoultre Gyrotourbillon I и Franck Muller Revolution 3), «мистические» турбийоны вообще без точки опоры и турбийоны, наклоненные под углом к механизму — тоже вроде бы ради большей точности. Устройство, придуманное королем часовщиков, через два века мистическим образом стало королем часовой индустрии. Не случайно же сам Талейран называл Бреге «дьяволом».
За что платим?
Естественно, из-за стремительной экспансии турбийона цены на часы с этим усложнением немного снизились. Если еще пять лет назад нижняя цена составляла 60 тысяч долларов, то сейчас планка снизилась до 20 тысяч. Конечно, пока рано хлопать в ладоши и кричать «Налетай, подешевело!», но неприятная для производителей тенденция налицо.
Турбийон уже закрепил за собой репутацию усложнения, которое в разы повышает престиж и стоимость часов, однако вряд ли он будет дорожать (за исключением отдельных экземпляров, но тут уж дело не в турбийоне, а в репутации самих производителей).
Проблема в том, что сам по себе турбийон не может быть дорогим — его можно, но не нужно изготавливать из золота или платины, практически невозможно инкрустировать каретку драгоценными камнями. Единственное, на чем отыгрываются производители Luxury, — это мост, который становится все более дизайнерским и роскошным. Но что такое сам мост без турбийона? Так что высокая стоимость турбийона обусловлена сложностью конструкции и не менее сложной работой.
Сам Бреге за 20 лет успел сделать всего 35 часов с турбийоном, поскольку один только модуль состоит из нескольких десятков деталей и требует более двухсот часов работы. Во времена Бреге такие часы стоили невероятно дорого, чем отчас- ти и объяснялась негативная реакция на них.
Современные турбийоны собираются из 40—90 частей и весят лишь 0,2—0,8 грамма. Детали должны быть сверхлегки- ми и изготавливаться, например, из тита- на, алюминия или специальных сплавов. Легкость необходима, поскольку на вращение каретки расходуется очень много энергии, что, естественно, заметно снижает запас хода часов. Соединять эти крохотные детали нужно с микроскопической точностью. u1055 Потом в эту конструкцию надо еще вставить узел баланса и соединить все это с остальным механизмом.
Так что и сегодня, несмотря на развитие техники, на изготовление одних часов с турбийоном уходит от нескольких недель до месяцев. Не удивительно, что только лучшие и самые престижные брэнды могут позволить себе содержать штат мастеров-«турбийонщиков» высочайшего класса. Это Patek Philippe, Jaeger-LeCoultre, Piaget, IWC и другие. А некоторые небольшие швейцарские компании получили известность благодаря тому, что не производят часов, а целиком и полностью сконцентрировались на выпуске модулей турбийона для других.
Такая специализация, кстати, привела к тому, что порой очень трудно отследить происхождение современного турбийона. Известно, что в Швейцарии на турбийонах специализируются Nouvelle Lemania, входящая в состав Swatch Group (сейчас она известна как Manufacture Breguet); ее соседка F. Piguet, работающая преимущественно с Blancpain; Renaud et Papi — приобретенная несколько дет тому назад домом Audemars Piguet, c которой любят работать ювелирные дома люкс; La Joux Perret, у которой, в частности, заказывают турбийоны Delaneu и Chanel; и один из первопроходцев — фабрика Progress Watches. Кроме того, существуют небольшие, но очень престижные ателье, как то упомянутый уже выше Antoine Preziuzo и Christophe Claret, авторитет которых держится на именах основателей и владельцев.
Впрочем, в последнее время так много часовых брэндов ссылаются на Кларе и Прециузо, что диву даешься, как эти небольшие ателье успевают справляться с таким объемом заказов. Как видим, список производителей невелик, в то время как спрос растет с каждым годом в геометрической прогрессии. И тут появляется большое количество не столь известных компаний, которые готовы «за разумные деньги» воплотить в жизнь популярный девиз «Искусство — в массы!»
Турбийон китайский, и не только
Наладить производство турбийонов на самом деле не так уж и сложно, если закупить нужное оборудование и нанять квалифицированный персонал, который способный выполнять этот адский труд. При этом происхождение компонентов и качество можно особенно не афишировать, зато и цену на модуль устанавливать существенно ниже, чем у грандов. Для многих марок, не готовых требовать за свои часы от полсотни тысяч и больше, это очень важно.
Первый удар по высокому имиджу турбийона нанес не кто-нибудь, а сам Николас Хайек-старший, когда в 2001 году выпустил под маркой Swatch турбийон Diaphane One. Собственно, это был не совсем турбийон, а скорее «карусель», но цена заставляла вздрогнуть — 2222 евро! Правда, это была специальная PR-акция в честь открытия бутика Swatch на Вандомской площади в Париже, модель была выпущена тира- жом всего в 2222 экземпляра, и купить ее можно было только в одном этом бутике. Акция удалась на славу, но крамольные мысли в головы производителей турбийонов закрались крепко и надолго: «Ведь можем же, если захотим!».
Что сегодня сдерживает падение цен на турбийоны в Швейцарии? Это не столько культивируемый имидж самого усложнения, сколько нехватка квалифицированных мастеров и невероятно высокая цена за их работу. Эту проблему, как нетрудно дога- даться, легко решить в Китае.
Яркий пример — марка часов с турбийоном Tourous, основанная четыре года назад в Гонконге Саймоном Лу — американо-китайским бизнесменом и страстным коллекционером часов. Он делает ставку на точном соблюдении технологий, при этом выпускает настоящие полноценные турбийоны. Заметим, час работы китайского мастера стоит порядка 1,36 доллара, в то время как швейцарцу нужно платить, как минимум, '3100—120 франков. Поэтому турбийоны Лу стоят очень демократично: Tourous Silver Dial в стальном корпусе стоит 885 долларов, а хит продаж — Tourous Power Reserve — $1295.
«Я вовсе не собираюсь конкурировать со швейцарскими турбийонами, — считает Лу. — У человека в гараже могут стоять и Honda, и Ferrari. Разница в том, что на Honda он ездит каждый день, а Ferrari использует для особых случаев».
Часы Tourous уже оценили в Париже. В бутике Montres et Merveilles на рю де ла Пэ, ведущей к Вандомской площади, эти моде- ли успешно продаются уже на протяжении двух лет. Владелец бутика Мишель Фере- Руа говорит, что моделей за 800 евро у него нет, а вот часы с турбийоном, серебряным циферблатом и бриллиантами за 2990 евро покупают очень охотно: примерно 5—7 штук в год. При этом модель швейцарских часов с турбийоном за 100 000 евро у него за два года купили всего один раз.
В прошлом году появился первый в мире американский турбийон — собственный модуль на основе собственного же механизма выпустила компания Montres Allison из штата Колорадо. Эта фабрика известна в США как производитель меха- низмов и отдельных часовых модулей. В Montres Allison не скрывают, что покупают запчасти для своих механизмов по всему миру — как в Швейцарии, так и в Китае. Над ними же не довлеет дамоклов меч под названием «Swiss made 80 процентов».
Да что там говорить, если в немецком справочнике Meet the Seller, изданном в 2006 году в Регенсбурге, перечислены адреса более чем 900 фабрик (в основном китайских), которые изготовят для вас «любые часы отличного качества». Себестоимость модуля турбийона — от 250 евро. Как уже было сказано, в этом отношении турбийон все больше походит на алмазную инкрустацию в часах. Алмазы могут быть не очень чистыми, не идеальной огранки, не конвенционного цвета… Стоят они недорого, но людям приятно осознавать, что они носят часы с какими-никакими, но алмазами! Правда, когда отваливается бриллиант, это, конечно же, менее обидно и более поправимо, чем поломка турбийона…
Лучше турбийона — четыре турбийона
Настало время поговорить о путях развития красивейшего из усложнений. Как и любое устройство, турбийон эволюционирует технически, функционально, качественно (имеется в виду, конечно же, качество материалов, а не отделки) и, наконец, эстетически.
Наиболее любопытно наблюдать за попытками современных мастеров усовершенствовать турбийон с технической точки зрения. Нет, никто не решается внести изменения в саму концепцию, придуманную Бреге. Сегодняшние мастера преследуют цель лишь усовершенствовать ее. В 2004 году мы пережили всплеск экспериментов с многоосными каретками турбийона, когда на выставках в Базеле и Женеве были представлены Jaeger- LeCoultre GyroTourbillon I, Franck Muller Revolution 3 и Thomas Prescher Tourbillon Trilogy.
В последующие годы, как ни странно, идеи вращающихся под разными углами кареток развития не получили. Зато с весьма интересными идеями выступили основатели компании Jean Dunand Кристоф Кларе и Тьерри Улеве. В модели Orbital Tourbillon они заставили вращаться модуль минутного турбийона в каретке со скоростью вращения 1 оборот за 12 часов. К очень похожей идее пришел независимым путем Бернхард Ледерер из blu, который представил турбийон в кубе Majesty Tourbillon. В нем на трех параллельных осях вращаются три каретки: минутного турбийона, часового и 12-часового.
А вот мастера Антуан Прециузо и дебю- тировавший в этом году Рудис Силва пошли по несколько иному пути. Они решили разместить в одной большой каретке турбийона не один, а несколько балансов. В минутном репетире Rudis Silva Resonant Double Regulator в турбийоне вращаются два колеса баланса, а у Прециузо в модели 3 Volution Triple Tourbillon — три баланса, причем каждый — в персональной клетке минутного турбийона. Эти три минутных турбийона вращаются по часовой стрелке, а вмещающая их большая каретка совершает полный оборот против часовой стрелки за 2 минуты 15 секунд.
Внесли определенный вклад в техническое развитие турбийонов и молодые компаньоны Стивен Форси и Робер Гребель из компании Greubel & Forsey. Представив в 2004 году Double Tourbillon 30о с кареткой в каретке, в 2005-м они разработали модель Quadruple Differential Tourbillon. Строго говоря, эту модель вряд ли можно назвать с полным на то правом квадрупл -- турбийоном, ведь два модуля с двойным турбийоном установлены здесь не один в другом, а параллельно. Но 2+2, как и 2х2, равно 4, а значит, принципиальной разницы нет. Эти модули в Quadruple Differential Tourbillon соединены с колесной передачей дифференциалом, который суммирует работу четырех турбийонов.
«Мы на пути к достижению абсолютной точности механических часов», — гордо заявляли партнеры. Правда, со временем их оптимизм несколько увял. Похоже, этот путь все же не ведет к абсолютной точности механических часов. Это доказывает хотя бы тот факт, что лишь считаные единицы турбийонов могут похвастаться официальными сертификатами хронометра COSC. Как и то, что Jaeger- LeCoultre после нескольких лет тестов и расчетов временно приостановила работы по созданию многоосных турбийонов. Но, как говорится, за попытку — спасибо!
Поиски качества
Судя по всему, самым перспективным путем усовершенствования турбийона считается качественный. Во всяком случае, так, например, считает та же Jaeger-LeCoultre, которая представила в этом году сенсационный турбийон Master Compressor Extreme LAB. В революционном механизме этих часов практически все изготовлено из принципиально новых материалов — изиума, кремния и монокристаллических черных алмазов. Это первые часы, которые вообще не нуждаются в смазке.
Существенно уменьшить вес турбийона и понизить потери энергии на вращение и трение позволили каретка турбийона из единого куска магниевого сплава (который вдвое легче титана), кремниевое спусковое колесо и мост из тикалиума — сплава столь же лег- кого, как алюминий, но тверже последнего на 20 процентов.
Экспериментируют с материалами, u1080 ищут новые более легкие надежные устойчивые к перепадам температур и магнитным полям сплавы многие компании. Но поскольку результат этих поисков глазу почти не виден, публику они интересуют только в том случае, если подкреплены оригинальной идеей: как, например, знаменитый турбийон Chanel калибра 05.Т1 на керамической платине.
Быстрее! Крепче! Глубже!
Один из самых главных недостатков турбийона — его хрупкость. Чтобы вывести из строя механизм каретки, достаточно даже несильного, но резкого удара, напри- мер, кулаком об стол от досады. Если на вашем запястье будут часы с турбийоном, чувство досады у вас возрастет много кратно. Первым задумался о повышении функциональности часов с турбийоном Ришар Милль. Его часы RM 001 были оснащены мостом турбийона не из пафосного золота, а из прозаического титана, который еще и выполнен в форме амортизирующей удары «гармошки», динамографом и индикатором положения заводной головки.
Они так поразили руководство Audemars Piguet, что по мотивам RM 001 компания выпустила знаменитый Royal Oak Concept Watch. А позднее Милль изумил мир моде- лью RM 009-1, вес которой без ремешка составляет менее 30 граммов! Это не только самый легкий турбийон, но и вообще одни из самых легких механических часов в мире.
В них все сделано из титана, карбона, а крепления механизма — из каучука. Милль хотел, чтобы его любимый гонщик Филипе Масса (ныне пилот команды «Формулы-1» Ferrari) не снимал часы даже во время гонок, и те, в свою очередь, легко переносили вместе с пилотом космические перегрузки, то и дело возникаю- щие на трассе. Высокой надежностью могут похвастаться модели из серии Defy Xtreme компании Zenith.
Мало того что это самый высокоскоростной турбийон (частота баланса 36 000 пк/час), так мосты механизма, баланса и турбийона изготовлены из новейшего сплава зенитиум. Производитель утверждает, что благодаря этому мост баланса способен без ущерба переносить удары вплоть до 10 000 g! Корпус из титана выдерживает давление 100 атм, что равносильно погружению на километровую глубину!
Мы категорически не рекомендуем проверять крепость великолепного турбийона от Zenith на практике. Потому что мост баланса, может, и выдержит такой удар, но остальные узлы, да и рука владельца — вряд ли. Несмотря на то что многие из подобных устройств имеют не столько прикладной, сколько рекламный характер, эти попытки усовершенствовать турбийон вызывают огромное уважение уже за то, что они смогли приблизить по функциональности изначально нежизнеспособный узел к уровню обычных часов.
Разнополая эстетика
Ну а самым перспективным путем усовершенствования турбийона нам представляется, конечно же, эстетический, ибо нет предела совершенству и красоте. Тенденция использовать сложнейшее u1080 из устройств в качестве украшения основана на побочном свойстве турбийона, которое неожиданно оказалось самым главным: на том, что он вращается.
Украсить мост или каретку турбийона можно чем угодно — бриллиантами, изумрудами, миниатюрой по эмали, логотипом марки или инициалами владельца, как это делает Bovet. Что может быть престижней и дороже? Или просто поместить в один часовой корпус пять механизмов с турбийонами, как сделал в этом году Jacob & Co в новейшей разновидности своей самой популярной модели Five Time Zone.
В рекламном проспекте марки так и написано: теперь вы будете получать в пять раз больше удовольствия. Американские бизнесмены, которые передумали приобретать фабрику по производству турбийонов, наверное, были правы. Можно ли сделать турбийон лучше?
Вряд ли. Поскольку само по себе устройство изначально не решало проблему, а лишь маскировало ее: под каким углом турбийон ни наклоняй, с какой бы то ни было точностью ни располагай детали и ни высчитывай скорость вращения — в техническом плане это абсолютно бесполезно. А значит, он может развиваться только в двух направлениях: удешевления и большей зрелищности. Что мы и наблюдаем все последние годы.
Удешевление — это совершенно не то, чего требуют сегодня ценители престижной механики, а как раз, наоборот, то, чего они совершенно не желают (что, впрочем, не мешает очень дорогим и относительно дешевым турбийонам существовать словно в разных плоскостях).
Сегодня для того чтобы объяснить, почему за часы надо заплатить от 25 тысяч и выше, уже недостаточно просто установить турбийон от престижного производителя. Надо подвести некую доказательную базу, убеждающую в престиже и эксклюзивности изделия. А для этого сам модуль должен быть максимально оригинальным и красочным.
Поскольку трудно представить, как добиться еще большей технической оригинальности, не нарушая законов физики — как минимум одна опора каретке все-таки нужна, и больше трех измерений, в которых он может вращаться, представить трудно, — то тенденция налицо. Турбийоны просто становятся все более дизайнерскими. Уже сейчас их проекты создают художники, лишь прислушиваясь к рекомендациям инженеров.
А любую тенденцию, отказавшуюся от соображений эргономики, практичности, технической простоты и дешевизны и взявшую на вооружение только критерий эстетики, очень легко довести до абсурда. Недавний пример: дамский вариант Saint Honore Orsay. В мужской модели был установлен нормальный турбийон с модным мостом в виде логотипа марки, анаграммы SH. В женской версии осталась только анаграмма. Вращающаяся. Но с кварцевым механизмом. Как видно, любой путь развития турбийона, кроме эстетического, ведет в тупик. Это устройство, которое по сути своей не пригодно для оптимизации. Но все-таки что же будет?
Очевидно, есть два варианта дальнейшей жизни турбийона. Судя по тому, с каким трепетом к нему относятся все поклонники швейцарского часового искусства, мода на него не пройдет так просто, как на туфли-платформы. Просто потому, что среди всех усложнений у него реально нет конкурентов: ни по красочности, ни по легендарному ореолу, ни по сложности исполнения. Сколько бы ни твердили производители, что, скажем, «в этом сезоне актуален исключительно GMT», турбийон уже вырос за рамки моды.
Он как хороший коньяк VSOP — даже, если не понимаешь, в чем его прелесть, все равно надо нюхать, прогревать, пить и причмокивать от удовольствия, чтобы не прослыть невеждой. В общем, у турбийона два пути. Либо не развиваться вовсе, а, наоборот, ввести массу искусственных ограничений, не признающих турбийоном все, что сделано с нарушением правил. Именно так в свое время поступили французские виноделы, введя запреты не только на использование удобрений, но даже на защиту лозы от неожиданного дождя или града.
В таком случае сам термин «турбийон» станет уже не названием усложнения, а маркировкой, как Geneva Seal, и часы с ним навсегда сохранят символ престижной механики. Второй вариант — турбийон все-таки растеряет свой пафос. Размножится, растиражируется на многочисленных марках часов для среднего класса, превратится в еще один элемент часового дизайна. И наконец-то о нем перестанут исписывать страницы журналов.
Правда, произойдет это, скорее всего, при одном условии — если все-таки будет изобретено по-настоящему новое усложнение, с какой-то, может быть, не очень полезной, но эффектной функцией, не похожее ни на что из того, что делалось ранее, при этом не менее зрелищное и филигранное в исполнении. Правда, производители часов в такой вариант развития событий сами не очень верят. А какой из них был бы более интересен вам?
Опубликовано в журнале "Мои Часы" №6-2007