Здравствуй, дерево | Деревянные часы
Сергей Майсурян
Несмотря на то что древесина является одним из старейших конструкционных часовых материалов, причем как для корпуса, так и для механизма, в наше время ему оказалась отведена весьма скромная роль. Конечно, дерево — это не золото и не сталь, оно проигрывает им в роскоши и долговечности. Но, видимо, на волне бешеного роста новых технологий часовые производители все чаще стали поглядывать в сторону столярных мастерских. Ведь старое доброе дерево идеально сочетает ручную работу, вековые традиции и респектабельность. Надо только найти правильный подход.
Мокрые и твердые
Безусловно, часовые бренды никогда не забывали о краснодеревщиках — наручные часы сразу прибавляют в классе, если сопровождаются шикарной деревянной шкатулкой. Которую, правда, счастливый владелец тут же убирает в шкаф и торжественно достает только в случае перепродажи.
Плотность дерева в десять раз меньше, чем у стали. Если плотность никелевой или углеродистой стали составляет 7,8 г/см3, то у дуба, яблони и вишни этот показатель остается в пределах 0,5-0,7 г/см3. Самым плотным из пород является бакаут (также известный как гвайяк, или lingum vitae, «дерево жизни») — 1,4 г/см3, что можно сравнить только с алюминиево-магниевым сплавом (1,8 г/см3) — самым легким из конструкционных металлов.
Михаил Семенович Бронников, часы из березового капа и кости, изготовлены в Вятке ок. 1865 г., проданы на Antiquorum в 2001 г.
Действительно, небольшой удельный вес долгое время являлся одним из важнейших преимуществ древесины наряду с высокой упругостью, легкостью в обработке и высокими теплоизоляционными свойствами. Кроме того, ряд пород, такие как бакаут и африканское розовое дерево (Dalbergia melanoxylon), являются настолько маслянистыми, что не требуют дополнительной пропитки, более того, продолжают выделять естественную смазку еще на протяжении многих лет, поэтому идеально подходят для изготовления подвижных соединений.
Hermes, сет из морских настенных часов и барометра из дерева и меди, Париж, ок. 1940 г.
Об этом прекрасно знал Джон Харрисон, изобретатель морского хронометра, поскольку происходил из семьи потомственных столяров. Механизм первых башенных часов, созданных Харрисоном в начале 1720-х годов для Блоксбери-парк в северном Линкольншире, был целиком изготовлен из дуба и железного дерева (тяжелой плотной породы, к которой относятся самшит, казуарина, туя и бакаут) — и, между прочим, он работает до сих пор. Затем с 1725 по 1728 год Джон и его брат Джеймс, также столяр, изготовили, по меньшей мере, три часовых механизма с маятником, тоже из дуба и железного дерева, характеризовавшихся высокой точностью хода и считающихся предшественниками морских хронометров, в итоге прославивших имя Харрисона.
Van Cleef & Arpels, корпус из дерева 34 мм, циферблат под мрамор, золотойрант, механизм Gerald Genta, ок. 1980 г.
Особенностью харрисоновского спуска «кузнечик» были палеты, сделанные из бакаута — того самого дерева с высокой плотностью и твердостью (4500 по шкале Янка, для сравнения, дуб всего 1200), не требовавшие смазки. Деревянные элементы в узлах с высоким трением (например, деревянные подшипники, бывшие доступной альтернативой рубинам) стали распространенным явлением в XVIII-XIX веках, и сегодня мастера-реставраторы отмечают отличное состояние подобных механизмов. Правда, речь идет о довольно крупных часах, к которым относятся и морские хронометры.
Van Cleef & Arpels, часы в корпусе из дерева, кожаный браслет с деревянной застежкой, Париж, ок. 1930 г.
Малые штуки
Миниатюрные карманные механизмы с использованием дерева были скорее предметом исключительным, если не сказать уникальным, и создавались ради искусства, а не хронометрии. Речь идет, конечно же, о знаменитых часах Бронниковых. Начиная с 1837 года, когда на сельскохозяйственной выставке в Вятке, организованной ссыльным Герценом, Семен Бронников представил свою первую «малую штуку» — карманные часы, целиком изготовленные из березового капа (2900 по шкале Янка), три поколения династии на протяжении 70 лет поставляли клиентам по всей России и Европе свои удивительные изделия. Кроме капа Бронников и его потомки использовали древесину пальмы, ореха, жимолости и бамбука, а также слоновую кость. Только пружина и спираль баланса были стальными, хотя существует легенда, что в своих самых первых часах Семен Бронников использовал закаленный волосок бамбука. Правда, ни одной модели авторства самого основателя династии пока найти не удалось.
Moritz Grossmann Benu Tourbillon с калибром 103.0, в котором ролик секундного колеса сделан из бакаута
Зато часы его наследников, подписанные «Братья Бронниковы», а затем «Бронников и сын», выставлены во многих музеях и нередко появляются на аукционах. Интересно, что именно в последние годы появились желающие возродить наследие Харрисона и Бронниковых. В первом случае речь идет о саксонской мануфактуре Moritz Grossmann использовавшей в калибре 103.0 с парящим турбийоном, представленным в 2013 году, ролик из бакаута в месте соприкосновения колеса секундной стрелки со сдерживающей его пружиной (а для стопора баланса человеческие волосы, что, наверняка, изумило бы самого Харрисона). Но поистине «Бронниковым XXI века» можно назвать члена AHCI Валерия Даневича, дебютировавшего в 2012 году в Базеле с первым наручным турбийоном, изготовленным из дерева.
Valerii Danevych Retrograde с парящим турбийоном и ретроградным указателем времени в корпусе 46 мм, изготовление потребовало 1800 рабочих часов
Его история даже напоминает биографию Семена: Даневич, потомственный столяр-краснодеревщик, имел в Киеве собственную мебельную мастерскую, мастерская закрылась, от нечего делать разобрал будильник, заинтересовался. Изначально у мастера не было проекта создать полностью деревянные часы, но он обнаружил, что сочетание элементов из металла и дерева не работает, поскольку из-за разной плотности материалов износ последнего серьезно возрастает. Пришлось экспериментировать с различными древесными породами, полностью исключив металл (опять же оставив только стальную спираль и пружину). Основной материал — березовый кап, также Валерий использует кап яблони, ореха и абрикоса и твердую древесину самшита, бакаута, бубинги (Guibourtia tessmannii) и бамбука.
Parmigiani Tonda Woodrock, калибр PF 510 с турбийоном, циферблат украшен маркетри в виде гитары Gibson c мотивом Union Jack
Точность хода часов Даневича оставляет желать лучшего — до трех минут в день. Сам мастер оправдывается тем, что он делает вовсе не часы, а миниатюрные столярные скульптуры со стрелками. Впрочем, такой подход вряд ли польстит изобретателю турбийона.
Экологичная геометрия
И в практическом, и в эстетическом аспектах дерево, конечно же, лучше подходит в качестве материала для корпуса и циферблата часов, чем механизма. Древесину легко обрабатывать, у нее низкая теплопроводность, единственный серьезный недостаток — гигроскопичность, то есть способность всасывать влагу из атмосферы, не говоря уж о последствиях погружения в воду. Поэтому для корпуса часовщики с самого начала старались использовать дерево лишь в сочетании с элементами из металла: как, например, в часах с компасом, изготовленных около 1590 года, выставленных сегодня в музее часов Beyer в Цюрихе.
Valerii Danevych Galleon, калибр ЕТА 6498-1, циферблат в технике маркетри из ценных пород дерева, стрелки из бивня мамонта, браслет из дерева бубинга
Примечательно, что наручные часы из дерева появились практически одновременно с расцветом наручных часов как таковых: в 1920-1930-е годы в период ар-деко дерево стало прекрасным материалом для сложных геометрических форм.
Больше других увлекся деревянными конструкциями дом Van Cleef & Arpels, представивший первые прямоугольные модели из дерева с хромированными деталями в начале 1930-х и сохранивший привязанность к этому материалу на протяжении всего ХХ века: например, в 1980-е марка выпустила восьмигранную модель из эбена (Diosoyros perrieri) с золотым рантом в сотрудничестве с Джеральдом Джентой.
Премьера Базеля-2015: Corum Admiral’s Cup AC-One 45 Chronograph, калибр CO116, циферблат из тикового дерева
Пик моды на часы в деревянном корпусе пришелся на послевоенные годы — особенно на 1960-е. Подобные часы среди прочих представили Hamilton (была выпущена деревянная Ventura и еще целая линейка Sherwood), Bulova, Jowissa и советская «Ракета».
Пришествие кварцевых механизмов только распалило дизайнерские эксперименты столяров. Часы из эбена, индийского палисандра и клена по проекту Франсуа де Башмакофф на некоторое время стали бестселлером Lip, а в 1988 году собственные Wood Watch представила Tissot. В итоге доступность и легкость обработки древесины сыграла с ней злую шутку: с началом возрождения престижной часовой механики часы из дерева окончательно перешли в категорию «дизайнерских» и, что еще хуже, «экологических» — то есть очень нишевого и демократичного продукта.
Премьера SIHH2015: Ralph Lauren Automotive Skeleton, корпус 45 мм с рантом из капа падука, калибр RL1967 с ручным заводом, частота работы баланса 18 800 пк/час
Пиноккио — Денди
Интересную, но неудачную попытку возродить престиж дерева как часового материала предприняла итальянская марка Locman в начале нового тысячелетия. Поскольку сама компания была основана на острове Эльба, одной из ее «фишек» в 2001 году стали корпуса со вставками из особого местного вереска (Erica arborea), который отличает необычная живописная структура и тот факт, что он со временем меняет цвет (как, впрочем, и многие светлые породы, например самшит), отчего часы становятся как бы «выдержанными».
Премьера SIHH-2015: Ralph Lauren Automotive Chronometer, корпус 45 мм с рантом из капа падука, автоматический калибр RL300-1, сертифицированный COSC
К сожалению, Locman немного опередила свое время. Тенденция к поиску необычных материалов для украшения часов наступила только после 2008 года, когда часовые производители стали искать альтернативу эмальерным миниатюрам и метеоритам. Вначале дерево пробралось на циферблаты в виде маркетри — мозаичного узора, которым заинтересовались такие гранды, как Patek Philippe, Cartier, Hermes и Parmigiani.
А в январе этого года сразу два бренда представили интерпретации использования вставок из дерева уже непосредственно на корпусе. Причем именно в контексте престижности материала, а не его экологичности. Ralph Lauren дополнил свою коллекцию Automotive, представленную в 2011 году, шестью новыми моделями, посвященными легендарному автомобилю Bugatti — Type 57SC Atlantic Coupe 1938 года. Источником вдохновения послужили дорогие материалы, использовавшиеся в оформлении салона, в первую очередь шикарная отделка деревом приборной панели — поэтому три модели коллекции в корпусе 45 мм представлены с рантом из капа падука (Pterocarpus), а три — с циферблатами из вяза. Новинки заслужили высокие оценки от часовых знатоков и во многом благодаря оригинальной реминисценции дерева. Но так же, как обычно, импонирует и серьезное отношение Лорена к подбору механики. Впервые в коллекции появился скелетон RL1967, эксклюзивно изготовленный IWC, а также хронометр RL98295 с ручным заводом (также на базе IWC), автоматический хронометр RL300-1, сертифицированный COSC, и, наконец, калибр хронографа RL751A/1, выпущенный для Ralph Lauren на мануфактуре Jaeger-LeCoultre.
Urwerk UR-110 EastWood, корпус 47х51 мм из титана с рантом из макассарского эбена или африканского розового дерева, автоматический калибр UR 9.01, запас хода 39 часов
Зато дуэт Феликса Баумгартнера и Макса Фрая из Urwerk решил обойтись без новых механизмов, но с новым оформлением. Неожиданным решением стала серия EastWood на базе хорошо знакомой UR-110 с сателлитной индикацией. Лимитированная серия в корпусе из титана 5-го класса выпущена в двух версиях: 5 моделей с рантом из макассарского эбена (Diospyros celebica) и 5 с рантом из африканского розового дерева. Для завершения образа винтажного денди часы дополнены твидовым ремешком, пошитым известным британским портным Тимоти Эверестом.
Как можно заметить, многие из древесных пород, используемых для часовых механизмов, хорошо известны любителям музыкальных инструментов: из самшита часто делают флейты, из тиса и бакаута волынки, бубинга идет на арфы, без африканского розового дерева невозможно изготовить скрипку. Пока что единственным человеком из часовой сферы, обратившим внимание на акустические свойства древесины, стал Макс Бюссер, привлекший краснодеревщика Жанмишеля Капта из JMC Lutherie для работы над своими «музыкальными машинами». Так, в MusicMachine 2 помимо алюминия, меди и кевлара используется подставка из 350-летней ели для улучшения резонансных качеств. Причем правильную ель может выбрать только один человек во всей Швейцарии — 80-летний Лоренцо Пеллегрини, а рубить ее можно только в ноябре и только при убывающей луне.
Легко представить, какие восхитительные горизонты раскроются перед часовщиками, если они придумают, как приладить нежные древесные обертоны к звуку наручной часовой механики.