Декорации последнего акта
Число декоративных техник, используемых для украшения часовых циферблатов, в последние годы росло в геометрической прогрессии. Всевозможные виды эмали, маркетри, гравировки и инкрустации стали в какой-то степени предметом соревнования между брендами.
Эта тенденция соответствует общей идее развития современной часовой механики — она превращается в чистый объект искусства, а техническая составляющая теряет главенствующее положение. Тем более интересно проследить, как и откуда на свет появляются новые декоративные идеи и какие из них в ближайшее время будут определять часовую моду.
ПРИКЛАДНОЙ ПЕРЕНОС
Нельзя сказать, что тотальное увлечение Metier d’Arts (по-французски звучит более представительно, чем русский перевод «художественные промыслы») нравится всем ценителям часового дела. Во-первых, это уж слишком вычурно для обычного современного клиента. Согласитесь, не каждый мужчина будет чувствовать себя комфортно в часах с птичками или мишками на циферблате, не говоря уж о цветочках. Во-вторых, истинные пуристы усматривают в засилье декоративно-прикладного искусства недостаток творческой фантазии: вот не можем мы придумать новый оригинальный и зрелищный калибр, ну и ладно — позовем художников и ювелиров, пусть поживее раскрасят то, что уже имеется. Такие мастера, как Филипп Дюфур или Роджер Смит, адепты настоящей мужской механики, уверены, что в хороших часах важно качество работы, а не фантазия. Мосты должны быть обработаны со всех сторон и гравированы вручную обычными «женевскими волнами», которые для этой цели и придуманы, а циферблату вполне достаточно обычной эмали Grand Feu с тщательно нанесенной опять же вручную разметкой.
Коллекция Paillonee от Jaquet Droz: Petite Heure Minute 39 мм, Grande Seconde и 50-мм карманные часы
На самом деле, то, что сейчас происходит в часовой механике — вполне естественно и почти в точности повторяет ситуацию двухвековой давности, на рубеже XVIII-XIX столетий. В какой-то момент любая область исчерпывает потенциал своего развития и просто не может дальше совершенствоваться. Механизмы Грэма, Арнольда, Бреге и компании были вершиной технической мысли и возможностей своего времени. То, что в наши дни Франсуа-Поль Журн, Кристоф Кларе, Грюбей и Форси вернулись к тем же задачам, но с более мощным и продвинутым инструментарием, сразу должно было навести на мысль, что и конец истории в целом будет таким же, несмотря на антураж. И вот мы подошли к этому рубежу. Часы, как мы их сейчас понимаем, лучше уже не будут. Зато некоторое время они будут становиться все краше и краше.
Поэтому большинство декоративных техник, используемых для современных наручных часовых циферблатов, пришли оттуда же — из прошлых столетий. Только тогда они украшали крышки карманных моделей, для этой цели были и приспособлены.
Bovet Amadeo Fleurier в корпусе 43 мм с эмальерной миниатюрой в честь Года Лошади
Возьмем для примера эмальерную технику с использованием гравировки flinque («флинк»): концентрический узор гильоше, покрытый в несколько слоев полупрозрачной цветной эмалью. Очевидно же, что это сравнительно легкий для XVIII столетия и эффектный способ украсить и защитить от царапин мягкую золотую или серебряную крышку. На циферблате карманных часов узор «флинк» стал использоваться только в XIX веке с появлением half-hunter без верхней крышки и опять же в первую очередь с целью защиты от царапин. Что уж говорить о более сложной разновидности узора — paillonee («пайоне»), когда на гравированную поверхность «флинк» наносится голубая эмаль, а сверху украшается витиеватым золотым орнаментом. Естественно, мастера XVIII века, в том числе и Пьер Жаке-Дроз, покрывали «пайоне» крышки часов!
Так что такие модели, как Ballon Bleu de Cartier Tourbillon с голубой эмалью flinque на циферблате, Piaget Altiplano Flinque, Ulysse Nardin San Marco Chronometer и особенно коллекция Paillonee от Jaquet Droz: Petite Heure Minute 39 mm, Grande Seconde и даже 50-мм карманные часы — это яркий пример того, что психологи называют «переносом». Композицию циферблата подредактировали, чтобы стрелки и даже усложнения не мешали любоваться симпатичным эмальерным узором.
Glashutte Original Senator Meissen Tourbillon с циферблатом из мейсенского фарфора
Перенос получился очень удачным. И это относится ко всем техникам эмальерного украшения: выемчатой (Champleve) и перегородчатой эмали (Cloisonne) и близкой к ней витражной эмали (Plique-a-jour), в которой стекловидный цветной порошок буквально вплавляется в ажурную филигрань; лиможской миниатюры и ее разновидности «гризай» (Grisaille), представляющей собой нанесение слоев белой эмали на изначально темный фон.
Laurent Ferrier Galet Secret Meissen Dragon с изображением дракона на мейсенском фарфоре
В Европе искусство нанесения стекловидного порошка, окрашенного в различные цвета с помощью солей металла, достигло рассвета в XVII веке, после того как в 1632 году французский ювелир Жан Тутэн изобрел прозрачные огнеупорные краски, с помощью которых стало возможно создавать тончайшие цветовые переходы, как на настоящих картинах. Как известно, тесная связь между часовым искусством и миниатюрой образовалась в силу того, что и те и другие мастера были преимущественно протестантами и после католических гонений, особенно отмены Нантского эдикта в 1685 году, вынуждены были переселяться в общие для всех инакомыслящих безопасные места — в частности, в Лондон и Женеву. Необычайной красоты расписные корпуса и крышечки ценились заказчиками не меньше хитроумных механизмов.
Van Cleef & Arpels Astronomie Poetique Midnight Nuit Boreale с циферблатом в технике Grisaille
Сегодня часовые бренды приспособили к делу, пожалуй, все известные исторические техники нанесения эмали. Можно экспериментировать с какими-то локальными и этническими школами, но, по сути, они различаются только стилем живописи. Например, знаменитая ростовская финифть — это российская разновидность «школы Блуа» Жана Тутэна, а уссольская финифть продолжает традицию лимузенской эмали по меди из Лиможа. Конечно, в результате переноса кое-чем в классическом оформлении часов пришлось пожертвовать.
Сет миниатюр гризай Vacheron Constantin Metiers d’Art Hommage a l’Art de la Danse по мотивам рисунков Эдгара Дега
В первую очередь стрелками и индикацией. Современные часовые стрелки — это унылые щепки по сравнению с роскошными филигранными плетениями карманников прошлого. С удобными цифрами на расписном циферблате тоже пришлось попрощаться. В результате у некоторых моделей, например Pasha de Cartier Motif Sperpent, золотые стрелки практически сливаются с изображением змеи в технике Champleve.
Patek Philippe в своей знаменитой World Time Ref. 5131 разумно поместил изображение карты мира Cloisonee в центр циферблата со шкалой мирового времени, придуманной Луи Котье. Но наиболее оригинально решил вопрос с индикацией Vacheron Constantin, заменив стрелки дисками в коллекции Metiers d’Art: двумя в калибре 1126 AT, использовавшегося в моделях The Great Explorers, и четырьмя в 2460 G4, установленном в Les Masques и зодиакальных линиях.
СОКРОВИЩА СЕГУНОВ
Активное возрождение эмалевых миниатюр и последовавший за ним лихорадочный поиск других экзотических способов украшения циферблата начался только в новом тысячелетии. До этого художественные серии действительно были штучным товаром, а мастеров во всей Швейцарии можно было сосчитать на пальцах одной руки: легендарные Сюзанна Рор и Анита Порше, работавшие над лимитированными сериями Patek Philippe, автор миниатюр Reverso Миклос Меркзель (впоследствии возглавивший художественный департамент Jaeger LeCoultre) и Андрэ Мартинес, у которого, как вспоминает владелец Bovet Паскаль Раффи, в начале нулевых практически не было заказов — именно расписные циферблаты Fleurier принесли ему известность.
Карманные часы Bovet Serpent Attack, выпущенные ок. 1870 г.
Очевидную причину популярности прикладных искусств в часовом деле сформулировал креативный директор Vacheron Constantin Кристиан Селмони (интервью с ним читайте на стр. 70): вначале производители пытались привлечь внимание клиентов «гонкой усложнений», но у нее есть свои технологические пределы, и тогда они переключились на декоративные техники, поскольку они обеспечивают тот же статус уникального авторского произведения и ручной работы, но без риска сломаться. К тому же в отличие от обработки механизма, которой гордятся мастера «старой школы», роботы пока гарантированно не умеют рисовать — а значит, клиент точно знает, что платит за часы, которые побывали в руках художника.
Parmigiani Fleurier Tonda Woodrock с турбийоном и изображением гитары Gibson в технике маркетри
На этой волне персонализации сразу же поднялось несколько мастеров, которых тут же все стали знать по именам: например, Йохан Бенцингер, выполняющий на заказ авторскую отделку известных исторических калибров (и, естественно, по технологии XVIII века), или голландец Кис Энгельбартс, который практически единолично ввел моду на японскую технику Mokume Gane («Мокуме Гане»), а заодно и на дамасскую сталь и на все восточное — ближнее и дальнее.
Rotonde De Cartier Watch Lion Motif с изображением льва с помощью маркетри из соломинок
Кис Энгельбартс — пожалуй, самый талантливый и известный часовой гравер нашего времени — рассказывает, что увлекся этим ремеслом в детстве, когда, победив на конкурсе метания ядра, отправился за своей медалью в граверную мастерскую и не смог оторвать взгляда от работы специалистов. Затем он много лет учился вначале дома в Схонховене, затем в Германии и Швейцарии, пока не нашел свой стиль, основанный на японской технике Мокуме Гане, что переводится с японского как «металлическое дерево». В этом и заключается ее суть — рельеф металла обрабатывается таким образом, что напоминает срез древесины. Считается, что технику изобрел в XVII веке Денбеи Шоами, кузнец из префектуры Акита, изначально не столько для украшения, сколько для укрепления рукояти самурайских мечей. Суть ее в том, что несколько слоев различных металлов (золото, палладий, платина, серебро и т.п.) последовательно складываются и спекаются до получения неразрывного композита.
В идеале необходимо от 10 до 20 слоев, которые в сочетании образуют уникальный узор. Ноу-хау Энгельбартса в том, что он активно использовал и традиционный японский Аллой Шакудо, представляющий сплав меди с небольшим содержанием золота и обладающий необычным коричневым оттенком.
Гравюры Энгельбартса в технике Мокуме Гане украсили циферблаты многих люксовых марок: Antoine Preziuso, Svend Andersen, Philippe Dufour, Christiaan van der Klaauw, Peter Speake-Marin, Jaeger-LeCoultre, Franck Muller, Hublot, Parmigiani, Harry Winston, не говоря уже о собственной Kees Engelbarts и Cornelius & Cie, основанной мастером совместно с Полом Пертиджесом.
В рамках этого бренда Энгельбартс попробовал еще одну технику работы по металлу — легендарную дамасскую сталь, которая также состоит из нескольких разнородных слоев, но они не спекаются, а проковываются вместе. Изначальной целью этой технологии тоже было улучшение свойств металла, но в качестве «побочного эффекта» дамасская сталь прославилась характерным волнистым узором на поверхности.
Rotonde de Cartier 42 mm Panthere с циферблатом, покрытым этрусской грануляцией
Правда, Дамаск, как и его близкий родственник булат, не являются полноценными ювелирно-декоративными материалами, поэтому часы с этими металлами выпускают бренды, которые хотят специально подчеркнуть свою мужественность. Например, шведский дуэт Gustafsson & Sjogren, изготавливающие из дамаска корпуса и циферблаты в суровой северной эстетике, или Константин Чайкин, представивший в 2011 году модель Lunokhod в корпусе из индийского булата. Вслед за японской гравировкой в часовое искусство быстро проникли и более изысканные художественные техники: лаковые покрытия Urushi («уруси») и маки-э. Первое представляет собой собирательное название всех типов покрытия поверхности соком лакового дерева, или Rhus vernicifera, от простого окрашивания в один тон до многослойной миниатюры с цветными добавками. Фактически техника нанесения лака очень схожа с эмалью, с той разницей, что слои не запекаются в печке, а естественным образом высушиваются (желательно при температуре 30 градусов и высокой влажности воздуха), что превращает процесс создания рисунка в настоящее испытание нервов. Рассказывают, что в древности японские художники специально уплывали на плотах в море, чтобы там спокойно в жарком одиночестве наносить лаковые узоры, достигая просветления.
Если проводить параллель и дальше, то маки-э — это японская «пайоне», где на слой непросохшего лака аккуратно наносится золотая или серебряная пудра, создавая сочетание, так хорошо знакомое всем любителям ориенталистики.
Cornelius & Cie Dragon Gate Legend с циферблатом в технике мокуме гане и стрелками из дамасской стали
Надо сказать, что настоящая вакханалия украшения циферблатов восточным декором пришлась на 2012 год — Год Дракона (Змее-2013 перепало чуть меньше). Тут отметились и Harry Winston Mokume Gane Dragon, и Cornelius & Cie Dragon Gate Legend (со стрелками из дамасской стали), и Richard Mille RM 057 Dragon, и Blacksand Geneve Continuity Dragon (выполненный неутомимым кисом Энгельбартсом), и Chopard L.U.C XP Urushi Blue Horn Dragon, а Vacheron Constantin изобразила в стиле уруси змею на циферблате The Legend of The Chinese Zodiac Year of Snake.
Harry Winston Avenue C Precious Marquetry с перламутровой мозаикой на циферблате
ОТ РУДНЫХ ГОР К АПЕННИНАМ
Искать вдохновение на загадочном Востоке — это опять же традиция, пришедшая в часовое дело из XVII века, тем более и ситуация сейчас практически схожая. Китай и Япония являются основными потребителями европейской роскоши.
И они, кстати говоря, особенно ценят, когда это роскошь — стопроцентно европейская, из самой колыбели либерально-демократических ценностей. Например, в честь того же Года Дракона Laurent Ferrier выпустил любопытную модель Galet Secret Tourbillon Double Spiral Meissen, которую помимо инновационного калибра FBN 961.02 отличал циферблат, изготовленный на заказ итальянским подразделением знаменитой немецкой фарфоровой фабрики из саксонского города Майсен.
Konstantin Chaykin Levitas с лилиями, выложенными флорентийской мозаикой
Эта фабрика была основана в 1710 году, когда алхимик Иоганн Боттгер и просто химик Вальтер фон Чинрхауз изобрели собственный состав твердого фарфора (схожего с китайским, но не совсем). «Мейсенский фарфор» тут же стал невероятно популярен в Европе, а его эмблема из двух синих перекрещенных шпаг сегодня считается культовой.
Vacheron Constantin La Symbolique des Laques Prunier et Rossignol изображает традиционный сюжет японской живописи «соловей и слива» в техниках уруси и маки-э
В 2007 году на мейсенский фарфор обратили внимание соотечественники, даже можно сказать, соседи: марка Glashuette Original представила первую модель Senator Meissen, в которой 40-мм корпус украшал циферблат, покрытый в два слоя фарфором, запеченным при температуре 900 градусов Цельсия и украшенным двумя саксонскими логотипами — фабрик из Майсена и Гласхютте. С тех пор часовая марка неоднократно возвращалась к теме фарфора. Между прочим, в рейтинге самых привлекательных германских брендов класса люкс, составленным в этом году агентством Brand Networks совместно с консалтинговой фирмой Biesalski&Company, марка Glashuette Original занимает второе место, а Meissner Porzelan — десятое. Но, конечно, если говорить о европейской традиции самобытных декоративных техник, то непревзойденным кладезем вдохновения служит итальянский полуостров, где одни названия уже звучат как песня: флорентийская мозаика, муранское стекло, этрусская грануляция... Начнем по порядку.
Chanel Mademoiselle Prive Maki-e с изображением камелий в японской технике лаковой росписи
В XVII веке ювелиры из Флоренции предложили совершенно новый способ инкрустации: вместо того чтобы вставлять ровные ограненные минералы в соответствующие геометрические пазы, следовать естественной форме камней, «набирая» из них целые картины. Как это обычно бывает, принцип «будь естественным» обернулся сложной и трудоемкой работой. В качестве изобразительных средств выступали натуральные свойства минералов: оттеночные и цветовые переходы, вкрапления, прожилки и даже трещинки. Основным материалом для создания флорентийских мозаик стали полудрагоценные, в основном так называемые твердые камни, например, горный хрусталь, кварц и различные породы мрамора. Очевидно, что подобная декоративная техника больше подходит для украшения крупных объектов, например, створок интерьерных часов, но в последние годы художники в поиске новых изобразительных средств сумели приспособить миниатюрные «паззлы» из драгоценных камней и к наручным циферблатам. Российский мастер, член академии AHCI Константин Чайкин создал целую линию Levitas, где прозрачный циферблат обрамляет полумесяц, украшенный флорентийским узором из нефрита, малахита, опала и лазурита.
Chopard L.U.C XP Urushi Snake автоматический калибр L.U.C 96.17-L в ультратонком корпусе 39,5х6,9 мм с циферблатом в технике уруси
А Harry Winston в коллекции этого года Avenue C Precious Marquetry вместо камней использовал различные по цвету и фактуре кусочки перламутра.
Стекло, производимое на крохотном острове Мурано в Венецианской лагуне, известно с конца XIII века. Технологический процесс всегда хранился в строжайшем секрете, а сами стеклодувы обладали таким высоким статусом, что без проблем выдавали своих дочерей за представителей венецианской знати. В наши дни производство весьма ограничено и ориентировано в основном на элитные художественные товары — например, для прошлогодней Chanel J12 Moоnphase, ограниченной всего 12 экземплярами, каждый авантюриновый диск с изображением фазы Луны был индивидуально изготовлен в муранских мастерских.
Vacheron Constantin La Symbolique des Laques Bambou et Moineau
Наконец, еще одна прошлогодняя сенсация — Rotonde de Cartier Panthere Granulation с циферблатом, вручную украшенным бусинками разного размера из 22-каратного золота, которые вместе образуют изображение пантеры — тотемного символа Cartier. Эта техника была известна еще в древнем Египте, но особого мастерства в ней достигли этруски. В этрусском зале на цокольном этаже Лувра или в Национальном музее этрусков «Вилла Джулия» в Риме можно увидеть множество великолепнейших украшений и даже предметов быта, украшенных гранулированием или зернью — узором из разнокалиберных золотых шариков.
Долгое время это искусство действительно считалось утраченным, пока в XIX веке его не возродили некоторые флорентийские ювелирные ателье. Золотые гранулы оказались идеальным декором для крышек карманных часов: в женевском бутике Vacheron Constantin можно увидеть роскошную модель того времени, где грануляция сочетается с цветной эмалью и драгоценными камнями. Так что когда дом Cartier решил выпустить первые современные часы в этой технике, мастерам не пришлось расшифровывать этрусские таблички, достаточно было обратиться к архивам столетней давности.
Angular Momentum Metiers d’Art Verre Eglomise представляет технику миниатюрной живописи по стеклу
ПАРИЖСКИЕ МОДЫ
Раз речь зашла о мозаике, на ум приходит одна ее популярная разновидность — Marqueterie («маркетри»). Настолько популярная, что слово «маркетри» сегодня фактически стало синонимом мозаики и употребляется едва ли не чаще (видимо, потому что звучит забавнее). Появились маркетри из перьев и цветочное маркетри, но это не совсем корректные термины, поскольку маркетри — это деревянная мозаика, и достигла она своего наивысшего расцвета во Франции в XVII веке в эпоху классицизма. Эта оригинальная техника рисунка из тонких щепочек, отличающихся по цвету и фактуре (фактически, как флорентийская мозаика для дерева) была очень популярна для украшения мебели. Мебельщики прошлого вообще очень многим поделились с современными часовщиками.
Лидерами в области «живописи щепками» в наши дни являются Patek Philippe и Cartier. Первый дом еще в 2011 году выпустил лимитированную модель Tiger Marquetry, а через год развил идею в Calatrava Rabbit. Для Cartier циферблаты с изображением льва, медведя и панды создал художник жером Буттесон. Дом Hermes не пленился мотивами животных и ограничился Arceau Marqueterie de Paille с циферблатом по мотивам паркета. Увлечение деревянной мозаикой маркетри не обошло стороной и Мишеля Пармиджани. Он создал три уникальные модели: одну настольную и две наручные Woodstock и Woodrock, посвященные музыкальной теме. Циферблат украшает рисунок гитары с турбийоном в резонаторном отверстии.
Harry Winston Premier Feathers с перьями павлина
Как известно, Франция подарила миру высокую моду, и было бы странно, если бы ее изобретения не нашли применения в качестве украшения циферблатов. Особенно к делу приспособились две техники: плетения кружев Lesage («лезаж») и перьев Plumasserie («плюмасери»).
Средние века практически каждый регион Европы имел свою оригинальную технику лезажа (знаменитые брюссельские и фламандские кружева, ирландский tutting, выпуклое венецианское кружево, фриволите и так далее). Без кружева невозможно представить высокую моду, и не удивительно, что дом Chanel первым нашел способ привнести это воздушное искусство в часовые коллекции. В новой линии 2014 года представлены две уникальные модели Mademoiselle Prive Decor Camelia Brode. Камелии из золотых нитей, жемчуга и золотых пайеток украшают оба циферблата, созданных мастерами ателье Lesage. Каждая из моделей представлена в единственном экземпляре.
Искусство Plumasserie, или плетения павлиньих перьев было очень популярно в XIX веке, но вышло из моды вместе с кринолинами. Сегодня им владеют считаные единицы. Первой стала парижская плюмасерье Нелли Сонье, которая в 2012 году создала циферблаты для коллекции Harry Winston Feathers. Dior представил украшенный перьями внешний инерционный сектор в коллекции VIII Grand Bal Plume, а в этом году Feather Watch с циферблатом из перьев павлина представила марка Corum.
В рамках этой традиции, наверное, самой оригинальной стала супруга Ивана Арпа Доминик Арпа-Цирпка, которая изобрела собственную технику украшения циферблатов часов ArtyA узором из крыльев бабочек. Возможно, это искусство сильно проигрывает древним конкурентам, потому что у него еще нет официального названия.
Dior VIII Grand Bal Nacre et Plume с внешним ротором, украшенным перьями и бриллиантами
БОНУС: КОСТИ И ВЕРЕВКА
Глядя на многообразие современных декоративных техник в часовом деле, хочется как-то помочь производителям и посоветовать что-то действительно новое (то есть пока еще хорошо забытое) и не растиражированное, что могло бы украсить новые коллекции и стать основой научно-популярного рекламного ролика.
К сожалению, с каждым годом это сделать все труднее, поскольку даже в рамках данной статьи не удалось достойно описать все прикладные искусства, активно используемые брендами: резьбу по перламутру (Van Cleef & Arpels) и камеи (Versace), вышивку (Chanel) и, конечно же, знаменитое Verre Eglomise, золоченое стекло, изобретенное во Франции в XVIII веке, а сегодня украшающее циферблаты бернской марки Angular Momentum.
Тем не менее несколько неопробованных тем еще сохранились, и тремя из них мы готовы бескорыстно поделиться со всеми желающими. Во-первых, конечно, знаменитый португальский azulejo («азулежу») — глазурованые керамические изразцы в бело-голубой гамме. Может получиться совершенно неповторимый циферблат.
Во-вторых, возрождению британской часовой традиции очень поспособствует циферблат, изготовленный из знаменитого сподовского костяного фарфора. Этот состав был изобретен английским мастером Джосайей Сподом (1754-1827) и включает наряду с каолином и полевым шпатом порошок пережженных костей животных. Фарфор Spode отличает повышенная прочность, молочная белизна и полупрозрачность, что может пригодиться в создании скелетонов. И, наконец, третья техника — Cuerda Seca («куэрда сека»), что буквально означает «сухая веревка». В ней узор создается тонкими контурами, покрытыми двуокисью марганца, которые не дают глазури или эмали смешиваться во время запекания, но сами исчезают, оставляя на поверхности четкие черные линии. Считается, что этот способ росписи появился в Иране, оттуда проник в Анатолию (современная Турция), а оттуда — в Андалузию, где и сегодня сохранилось несколько мастерских, владеющих этим редким художественным ремеслом.
Важно отметить, что все вышеперечисленные предложения относили только к традициям Старого Света. А ведь можно представить, сколько еще возможностей украшения циферблатов открывают народные промыслы Африки, Австралии и Полинезии.
Bovet Chateau De Motiers в корпусе 40мм с росписью по перламутру
Грустно думать — но, видимо, так оно и есть: что желание подчеркнуть пресловутый «человеческий фактор» упорно гонит часовых производителей в сторону архаичных ремесел и примитивного искусства. И стремление доказать, что художник не пользовался лазерной графикой, ставит под сомнение его право пользоваться собственной фантазией.
Современные президенты и арт-директора часовых компаний с ностальгией вспоминают времена своей молодости второй половины ХХ века, когда появились «часы релаксации» Тио Харлана, хронограф Роже Таллона и дисковый циферблат Франсуа де Башмакофф для Lip, наконец, Museum Watch Натана Горвита для Movado. Но честно признают, что не знают, как можно внедрить этот постмодернистский креатив в часовое искусство, не сбившись на откровенное издевательство в стиле Дамиана Херста.
Остается надеяться, что однажды кто-то найдет ответ.
Опубликовано в журнале "Мои Часы" №4-2014