По ту сторону Юры
Безансон. Древний галльский город в излучине реки Ду, впервые упомянутый в хрониках Юлия Цезаря. Сегодня — административный центр департамента Ду, региона Франш-Конте, с населением чуть более ста тысяч жителей. Славится своим древним университетом, еще более древней оборонительной крепостью и древнеримским акведуком.
Безансон. Древний галльский город в излучине реки Ду, впервые упомянутый в хрониках Юлия Цезаря. Сегодня — административный центр департамента Ду, региона Франш-Конте, с населением чуть более ста тысяч жителей. Славится своим древним университетом, еще более древней оборонительной крепостью и древнеримским акведуком. А также стремительно возрождающейся современной часовой индустрией.
Карманные часы Leroy 01 создавались с 1897 по 1904 гг., насчитывают 21 функцию
На мануфактурах кантона Невшатель известна расхожая шутка о том, как выглядит сегодня «типичный швейцарский часовщик»: это, скорее всего, женщина средних лет, у которой автомобиль с наклейкой «ребенок внутри» и с французскими номерами. В справедливости этих слов можно убедиться воочию: в начале рабочего дня на парковке перед зданиями часовых фабрик в приграничных Ла-Шо-де-Фоне, Ле-Локле, чуть более удаленных Невшателе и Бьенне и в знаменитой Вале-де-Жу кантона Во, куда от Безансона ведет прямая трасса Е23 — работники (а точнее работницы) швейцарской часовой индустрии приезжают в основном из соседней Франции.
По номеру и гравировке на секторе подзавода можно определить, что это часы под номером 2 из семи экземпляров серии вечных календарей, выпущенные L.Leroy в 1925 г
А почему, собственно, и нет, если пути от Безансона до Женевы — всего час на машине, до границы с Невшателем минут двадцать, а от города Морто, департамента От Ду, другого часового центра Франш-Конте, швейцарская граница вообще видна из окон. При этом от часовой промышленности, которая была основной специализацией региона с конца XVIII века, взрастив целые поколения потомственных квалифицированных часовщиков, сегодня во Франции почти ничего не осталось.
Вечные странники
Надо признать, что первые триста лет истории часоделия часовщикам в Европе на самом деле жилось несладко — они все время вынуждены были куда-то бежать и скитаться. Зато именно благодаря их скитаниям сформировалась в итоге современная карта часовой промышленности. Как известно, отмена в 1685 году Людовиком XIV Нантского эдикта выгнала часовщиковпротестантов из католической Франции, заставив их осваивать соседние швейцарские земли, входившие в то время в отдельные княжества. С другой стороны швейцарские часовщики через сто лет гуськом потянулись обратно во Францию, в Париж к роскошному двору Людовика XVI.
Карта Безаснсона, 1576 г.
А вскоре нашествие Наполеона почти прикончило часовое производство приграничных швейцарских Невшателя, Эргюэля и княжества Базельского: оборудование изымалось на нужды армии, сыновья в эту самую армию забирались, и часовщики, спасая дело, вынуждены были отправиться в очередную массовую эмиграцию — в соседний Франш-Конте. Тем более что сам Бонапарт, строя свою империю, был весьма заинтересован, чтобы на юго-востоке страны недалеко от Страсбурга и рурских шахт появился еще один промышленно развитый регион с часовым производством.
Современный вид на Безансон и реку Ду
К середине XIX века часовщики Франш-Конте уже вовсю пользовались плодами промышленной революции. На реке Ду одно за другим создавались мощные электрифицированные производства, место было настолько привлекательным, что многие швейцарские мануфактуры, например Breitling и Zenith, открывали там фабрики, которые выпускали те же самые часы, но с маркировкой Fabrication Francaise. А в 1867 году на закате Второй империи в Безансоне появилась часовая фабрика, которая в итоге прославит город и весь регион — Lip.
Автоматический Calibre Royal с запасом хода до 88 часов
Часы и стачки
На самом деле, сначала это была вовсе никакая не фабрика, а небольшое ателье с пятнадцатью работниками, которое открыл 23-летний Эммануэль Липман, сын потомственного эльзасского часовщика. К концу века он оставил уже своему сыну Эрнесту большое предприятие с почти тысячей рабочих, которые производили доступные и надежные по тем временам часы для всей Франции. Эрнест оказался сам не чужд новых идей: еще в 1904 году он обратился к знаменитым супругам Пьеру и Мари Кюри, чтобы они на основе своих опытов с радием сделали нечто вроде светящегося состава для меток часов — и Кюри выполнили заказ Липмана, изготовив, таким образом, первое в истории люминесцентное покрытие циферблата, правда, немного смертельное. А в 1908 году Эрнест Липман отказался от фамильного имени на часах, сократив его до энергичного «лип». В это время его сыну и наследнику, Фредерику Самуэлю Липману, более известному как Фред Лип, исполнилось три года.
Из современных коллекций MARINE и OSMOR мастера L.LEROY создали эсклюзивную линию GRANDES HEURES SCIENTIFIQUES из семи моделей, в которую вошли самые изысканные образцы часового искусства
Фред Лип вошел в историю ХХ века как смелый экспериментатор, готовый опробовать любую идею, если она выглядела достаточно интересно. Причем это касалось не только механизмов (Lip, в частности, представил первые электрические часы в 1952 году) или дизайна (именно Лип привел в компанию художников Роже Талона и князя Франсуа де Башмакофф), но и рекламы, обучения и самого управ ления фабрикой. В 1946 году Lip первая ввела стандартные программы обучения для всех сотрудников, а в 1969 запустила первую во Франции рекламу часов на национальном телевидении… правда, все это не помешало в 1973 году фабрике Lip разориться вместе со многими жертвами кварцевого кризиса.
Здание мануфактуры Pequignet в Морто: на первом этаже размещается производство, на втором сборка и тестирование
Хотя в отличие от швейцарских коллег, страдавших молча, у соседей-французов банкротство проходило, как всегда, весело и шумно: с забастовками (в том числе и работниц-часовшиц с маленькими детьми), кражей 25 тысяч часов со склада в качестве заложников, региональным маршем на Безансон, собравшим более 15 тысяч человек в сентябре 73-го года, наконец, захватом завода рабочими, которые фактически и управляли производством до 1979 года, когда стало очевидно, что Lip уже ничего не спасет.
К этому моменту количество выпущенных часов Lip уже перевалило за отметку 10 миллионов. В 1990 году Lip приобрел бизнесмен Жан-Клод Сенсема, владелец группы Manufacture Generale Horlogere, который предпочел перевести производство компании поближе к головному офису — в Гер, во французских Пиренеях.
На этом безансонскую историю Lip можно считать завершившейся, хотя и сегодня эта марка является символом часовой славы города, ее логотип по-прежнему можно найти на многих зданиях, а в «Музее времени Безансона» больше всего экспонатов принадлежит Lip.
Возвращение легенды
Если Lip — это символ промышленности города, то эталоном его высокого часового искусства, несомненно, является главный экспонат музея времени — часы Leroy 01.
Сама по себе часовая марка L.Leroy — безусловно, предмет отдельного рассказа. Ателье было основано в 1785 году в Париже Базилем-Шарлем Леруа, представителем выдающейся часовой династии, официальным часовщиком королевского двора, у которого учился сам Бреге. Впоследствии к фамилии Леруа прибавлялись титулы «официальный часовщик матери-императрицы» (имеется в виду мать Наполеона), «часовщик королевы Англии», а также поставщик испанской королевы и даже императора Бразилии. В 1892 году потомки Леруа оставили Париж и открыли фабрику в Безансоне, чтобы оказаться в центре часовой промышленности. После переезда в 1897 году началась работа над часами Leroy 01, которые были закончены только к ноябрю 1904 года. Механизм из 975 компонентов с 27 функциями, из которых 17 имеют прямое отношение к измерению времени, более ста лет считался самым сложным в мире. Среди клиентов безансонского ателье L.Leroy числись Франклин Рузвельт, Антуан де Сент-Экзюпери, Чарльз Линдберг, Альберту Сантуш-Дюмон, Альфред Нобель, Марсель Пруст и многие другие знаменитости.
Легендарный авиационный хронограф Dodane Type 21
В 2004 году права на полузабытую марку приобрел концерн Festina Lotus, который открыл в Безансоне новое сборочное производство и уже представил первую собственную коллекцию L.Leroy под названием Osmior, оснащенную собственным мануфактурным калибром L.511, собранным, правда, на принадлежащей Festina фабрике Manufacture Horlogere Valee de Joux в швейцарском Ле-Сентье. Но сертификат хронометра L.Leroy выдает, тем не менее, Безансонская обсерватория, с недавних пор по стоимости услуг и качеству тестов ставшая реальным конкурентом Обсерватории Невшателя.
Мать порядка
Новый глава L.Leroy Гийом Трипе и главный часовщик компании Брюно Лавий не исключают, что в будущем, возможно, все производство часов вновь сконцентрируется в Безансоне. Ставку на собственные механизмы сделал и новый глава марки Pequignet Дидье Лейбунгут, купивший у ушедшего на покой Эмиля Пекине его ателье в Морто департамента От Ду. Он полностью переоборудовал фабрику Pequignet с одной целью — создание собственного мануфактурного калибра. После трех лет разработок первые сто прототипов калибра ЕРМ01 были представлены на выставке в Базеле в 2009 году, а уже через год вариант механизма, получившего окончательное название Calibre Royal, стал основой трех коллекций марки: Paris Royale, Rue Royale и Moorea Royale Triomphe.
Наконец, совсем недавно во ФраншКонте вернулась и еще одна историческая марка, основанная в 1857 году в Валь де Морто — Dodane. Известный в ХХ веке производитель летных хронографов для французских авиаторов, в том числе и с точностью до 1/100 секунды, компания вновь была выкуплена наследником семьи Седриком Доданном, который представил новую модель, получившую известное в авиации имя Type 21.
Не стоит забывать и о том, что в регионе до сих пор существует часовой завод «Слава-Безансон» — когда-то весьма продуктивная фабрика с советским и французским капиталом, которая уже давно дозрела до ребрендинга.
Возможно, сейчас самый благоприятный момент, чтобы начать реанимировать часовое производство во Франции, вполне способной составить конкуренцию соседям. Вопрос в другом: удастся ли во ФраншКонте создать и эффективную индустрию роскоши? Не стоит забывать, что в богатом наследии Безансона, помимо великих часовых имен, представлен и один из самых известных уроженцев города — отец анархии, философ Пьер-Жозеф Прудон, самое знаменитое высказывание которого: «Собственность — это кража».
Опубликовано в журнале "Мои Часы" №6-2011