С делано в Германии
Немецкий часпром — всегда в тени Швейцарии, причем величина тени никак не соответствует ни истинным размерам горной республики, ни качеству германских хронометров.
Немецкий часпром — всегда в тени Швейцарии, причем величина тени никак не соответствует ни истинным размерам горной республики, ни качеству германских хронометров. Подчас кажется, что сильнее всего этим маркам мешает пресловутая немецкая сдержанность, мешающая им с агрессивными объятьями бросаться осваивать новые рынки.
Германия — щедрая душа
Так уж получилось, что в XX веке именно Германия стала основным поставщиком талантов во все остальные страны мира, оставив позади даже Россию-СССР. Немецкие ученые, актеры, писатели и художники обогатили своими трудами науку и культуру США, Англии, Франции; немецкие же часовщики еще со времен гиперинфляции 20-х потихоньку стали перебираться в более благополучную Швейцарию. Вторая мировая должна была поставить на немецкой часовой промышленности жирный крест: страна разделена надвое демаркационной линией, производственные мощности уничтожены или вывезены, лучшие мастера трудятся на благо швейцарских марок...
Часы Russian Imperator от Grieb&Benzinger из Пфорцхайма демонстрируют искусство ручной гравировки мостов
...Но где-то есть на родине Зигфрида волшебный источник вечной жизни. Сегодня никому и в голову не придет оплакивать немецкую литературу или кинематограф; немецкие университеты исправно выполняют норму по выпуску нобелевских лауреатов, немецкое промышленное оборудование считается чуть ли не лучшим в мире. Так же хорошо обстоят дела и с часовым производством. Надпись «Made in Germany» на циферблате — по сути дела единственный сегодня в Европе конкурент вездесущего «Swiss Made».
Судите сами: в Германии зарегистрировано более 120 часовых компаний, выпускающих часы под собственной маркой и как минимум собирающих эти часы на территории страны (что, собственно, и позволяет им пользоваться национальной маркировкой). Часовых фирм, которые очень хотят считаться немецкими, но пока что до этого звания не дотягивают — в три раза больше. Оба швейцарских мегаконцерна — и Swatch Group, и Richemont — владеют марками немецкого происхождения. Каждый год германские часовщики привозят на родину новые призы, полученные ими на престижных конкурсах. Во всех прочих странах «зоны евро» есть талантливые мастера, но нет процветающей часовой индустрии, а вот в Германии, прошедшей огонь, воду и медные трубы, она почему-то живет и здравствует. В чем же дело? Придется заглянуть в учебник истории и атлас.
Немцы очень гордятся тем, что могут по праву считаться родоначальниками часового искусства — первые карманные часы, упоминание о которых дошло до наших дней, были созданы в 1530-м году Питером Хенлайном, мастером из Нюрнберга. Правда, уже в XIX веке пришлось изыскивать новые поводы для гордости: под сенью черного орла делали точно такие же хронометры, как и во Франции, Швейцарии или Англии. Легенды о мосте на три четверти и прочих изысках покупателей не интересовали; от производителей требовали надежности, точности, дешевизны часов. Пришлось переходить к массовому производству — и тут-то немцы успели развернуться даже быстрее, чем швейцарцы.
Часовое дело успешнее всего развивается там, где льют и обрабатывают металл, качественная же металлообработка особо востребована в оборонной промышленности. В Центральной Европе воевали всегда, так что германские производители оружия без дела не сидели. Перепадало с их стола и часовщикам — отсюда и деньги на развитие мануфактур, и заводские методы производства. В истории германских часов нет ничего романтичного; вместо мастеров-одиночек и уютных мастерских — своды цехов и вереницы рабочих, занятых точной подгонкой одних и тех же деталей. Корни немецкой часовой индустрии нужно искать в промышленных центрах, рядом с быстрыми реками и дремучими лесами, без которых немыслимы переработка руд и последующие трансформации металла. На Майне (во Франкфурте-на-Майне и в Тюрингии в районе гор Гарца и Тюрингейского леса), на Эльбе (Саксония, Судетские горы), на речке Изар (Бавария, предгорье Альп), и, конечно же, на короле рек Рейне, на севере в Вестфалии (район Мюнстера и Эссена) и на юге у самой кромки знаменитого Шварцвальда – в Пфорцхайме. Собственно, так сформировалась карта часовой Германии и такой она, с незначительными дополнениями, остается и в наши дни.
Золотые ворота
Пфорцхайм часто называют «воротами Шварцвальда» — ведь он стоит у самой кромки знаменитого Черного леса, когда-то занимавшего пол-Европы. Торговое поселение, существующее на этом месте с 90-го года нашей эры, к середине 18-го века стараниями местных властей превратилось в «Золотой город» — главный ювелирный центр немецких государств. За ювелирами потянулись часовщики, тем более что, как уже было сказано выше, Баден мог похвастать развитой индустрией металлообработки. К началу 20-го века население Пфорцхайма выросло в пять раз; почти в каждом доме была мастерская, где что-нибудь да делали с часами.
После Первой мировой дела в Золотом городе пошли на спад. Вначале его мастера испытали на себе все прелести финансового кризиса в Веймарской республике; следом пришел черед расовых и экономических «реформ» национал-социалистов. В 1945-м году, всего за три месяца до конца войны, по городу, пережившему ее без особых потерь, в прямом смысле слова крепко ударили англичане. Пфорцхайм так и значился в штабных документах — «оплот немецкой часовой промышленности», помогающий фронту всевозможными точными приборами. В результате авианалета было уничтожено 80% зданий, погибла половина жителей. О каких часах тут могла идти речь?
Когда развеялся дым войны, оставшиеся в живых потуже затянули пояса и взялись за работу. В этом и заключалось немецкое «экономическое чудо» тех лет, «wirtschaftswunder»; когда в начале 50-х кривая спроса на товары всех категорий резко пошла вверх, восстановленная Германия была к этому полностью готова. С момента образования ФРГ и до 80-х годов прошлого века в Пфорцхайме действовал целый ряд крупных часовых предприятий. Вот их неполный список: PUW (Pforzheimer Uhrenwerke), Eppo (часовая марка и производитель калибров Otero), Durowe (Deutsche Uhren Rohwerke, производитель одноименных механизмов), Para (Paul Raff), Lacher & Co, Aristo (он же Julius Epple), Stowa (фабрика механизмов Walter Storz), Berg, Arctos (в 60-е годы — официальный поставщик ВВС ФРГ, использовавший преимущественно калибры Lemania), Ickler GmbH (часовая марка Limes и фабрика по производству корпусов), Ernst Wagner.
На протяжении этих десятилетий Пфорцхайм исправно снабжал соседей талантливыми часовщиками. Знаменитая семья Шойфеле — выходцы из Пфорцхайма; прежде чем купить Chopard, Карл Шойфеле успел поруководить семейной компанией, основанной его дедушкой, причем в тот момент на Шойфеле работало 50 человек, а на Chopard — всего пять. Другой выпускник часовой школы Пфорцхайма — Мартин Браун — сбежал из отчего дома под крыло к швейцарской фирме Franck Muller; но даже там он не забывал о родине, используя в своих часах снятые с производства механизмы PUW.
Впрочем, в последнее время все меньше часовщиков покидает землю Баден, чтобы отправиться за счастьем в другие края. На сегодняшний день в Пфорцхайме и близлежащих городах обосновалось порядка сорока часовых марок. Часть из них хороша известна любителям точной механики — это Alfons Doller, Archimede, Aristo (в США продаются под маркой Vollmer), Bunz, Durowe, Junghans, Limes, Rheinmeister, Schatzle, Schauble & Sohne и Stowa. Как правило, новые марки возникают в окрестностях Пфорцхайма одним из двух способов: либо вырастают из ювелирных производств (как, например, Grieb & Benzinger, основанная представителем династии ювелиров и граверов Бенцингер), либо начинают производство часов, заручившись поддержкой известного бренда (Faberge, Maybach, Messerschmitt, Jacques Etoile, Kubik). В редких случаях часовщикам удается построить марку с нуля; в качестве примера можно привести Temption и Schauer, создавших вместе с вестфальской Sothis ассоциацию German Watches. Правда, нельзя не упомянуть о том, что Йорг Шауэр создает свои коллекции на базе старых механизмов Stowa и Durowe, стоки которых ему в свое время удалось скупить.
Йорг Шауэр, владелец собственного бренда Schauer, а также стоков механизмов Stowa и Durowe
Конечно же, есть и другие города, не забывающие о своем часовом прошлом — например, Эссен, Франкфурт, восточногерманская Рула (когда-то Uhrenwerke Ruhla обеспечивала часами всю ГДР, но после воссоединения Германий от могучего госконцерна осталась лишь скромная фирма Garde). Их история, как и история Пфорцхайма — это процесс органический, естественно развивающийся; но, как известно, эволюция может быть и взрывной...
Стеклянный зверинец
Современный часовщик привязан к традиционным центрам часовой промышленности не столько производственными нуждами, сколько требованиями маркетинга. Если же необходимость следования традициям отсутствует, то открыть мастерскую можно где угодно — лишь бы нравился вид за окном. Умные немецкие ребята покупают немецкий же станок CNC и начинают делать сложные часы в каком-нибудь Мюнстере, где о часовом производстве и слыхом не слыхивали — получается марка MeisterSinger, за десять лет проделавшая путь от полной неизвестности к всемирному признанию. Дизайнерские бренды открывают офисы в портовом Гамбурге — поближе к Скандинавии и скандинавскому дизайну, питающему их фантазию. Зачем веками сидеть на одном и том же месте?
A. Lange & Sohne, модель Richard Lange, посвяшенная изобретателю бериллиевого баланса
Тем удивительнее выглядит то, что происходит сейчас в маленьком саксонском городке Гласхютте — на наших глазах встает на ноги новый центр сосредоточения часовых талантов. Речь идет не о спонтанном возрождении хорошо забытых традиций, а о четко регламентированной работе. Правила, описывающие технологию сборки и внешний вид механизмов, ничуть не уступают Geneva Seal; тут нашлось место и полукруглым камням в шатонах — не запрессованным, а закрепленным синеными винтами и золотыми втулками, — и знаменитому мосту на три четверти.
Ludwig Glassboden от Nomos, самой молодой из мануфактур Glashutte
Само собой разумеется, что для получения права на использование маркировки «Glashutte/SA» (еще более престижной, чем «Made in Germany») требуется на 95% оснастить часы комплектующими, изготовленными в Гласхютте. Даже такой бюджетной марке, как Union, приходится разбирать, переделывать и заново собирать базовые калибры ETA, на которых построены все ее коллекции.
Часы Friedrich August от Lang & Heyne с золотыми стрелками в стиле Луи XV
В Гласхютте работает около дюжины часовых компаний. Помимо состоящих в Swatch Group фирмы Union и ее «старшего брата», компании Glashutte Original, город приютил марку A. Lange & Sohne (входит в состав концерна Richemont), а также независимых Bruno Sohnle, Hemess, J. Assmann, Kronsegler, Muhle, Nomos и Tutima; сюда же можно отнести Lang & Heyne, обосновавшихся в соседнем Дрездене. Из 7000 человек, живущих в городе, часами занимается более тысячи.
Механизм A.Lange & Sohne с характерными чертами калибров Гласхютте: шатонами на винтах и платиной ¾
Рассказывая о Гласхютте, нельзя не упомянуть о марке Wempe, известной своей сетью ювелирно-часовых магазинов. Собственного производства в этом городе у Wempe нет — часы для марки делают на фабрике Nomos, — но зато фирма предлагает своим клиентам необычную услугу: за отдельную плату купленные часы проходят отдельное хронометрическое тестирование, причем испытываются не механизмы, а часы в сборе. Тестирование готовой продукции — это еще одно нововведение мастеров из Гласхютте, считающих, что сертификат COSC их попросту недостоин.
Доступная классика от Bruno Sohnle
За двадцать лет, прошедших с момента начала грандиозного эксперимента, «стеклянная хижина» не только не разбилась, но и превратилась в настоящий дворец. Вряд ли можно придумать лучший показатель успешности этого проекта, чем количество новых брендов и производств, которыми он постоянно прирастает. Другое дело, что бренды эти возникают исключительно благодаря рвению саксонских маркетологов, легко затыкающих за пояс своих швейцарских коллег во всем, что касается работы с историческим материалом. По сути дела, новые марки отпочковываются от... коллекций. Так появился на свет J. Assman, когда-то бывший лимитированной серией Glashutte Original, названной в честь известного часовщика середины XIX века. Недавно было объявлено о закладке новой мануфактуры, посвященной Морису Гроссману. Гроссман — знаменитый директор «Немецкой школы часовщиков», второй по значимости человек в Гласхютте эпохи Адольфа Ланге; при этом та же Glashutte Original пару лет назад показывала в Базеле коллекцию Moritz Grossman.
Glashutte Original PanoMatic Lunar XL с фирменным эксцентрическим циферблатом
Вы только вдумайтесь в эти слова: «закладка новой мануфактуры»! За ними стоят немалые деньги, вкладываемые в будущее города; но уже сейчас часы из Саксонии стоят дороже, чем прочие немецкие часы — и даже дороже, чем аналогичные модели из Швейцарии. Никто не сомневается в том, что главы компаний, обосновавшихся в Гласхютте, будут и дальше оттачивать мастерство гипноза, убеждая публику в бесконечном превосходстве своей продукции, но вариантов концовки у этой истории может быть ровно два. Вариант первый: «Glashutte/SA» становится самой престижной маркировкой в Европе. Вариант второй: компании из Гласхютте оглядываются по сторонам и начинают приспосабливаться к суровой действительности.
В этой действительности уже существует проект другого потомственного часовщика — Герда-Рюдигера Ланга, открывшего рядом с Мюнхеном «первую баварскую часовую мануфактуру». Изощренная хитрость разума, породившего проект Chronoswiss, потрясает воображение. Все детали для своих часов Ланг закупает в Швейцарии, но на клеймо «Swiss Made» он не претендует; вместо этого Ланг охотно пользуется маркировкой CASP (Certified All Swiss Parts), гарантирующей происхождение комплектующих. Немецкие сборщики ни в чем не уступают мастерам южного соседа, а из швейцарских деталей даже в Германии можно собрать «швейцарские» часы — только вот покупателям не придется доплачивать за крохотную надпись на циферблате.
Но главный фокус заключается еще и в том, что свой патриотизм господин Ланг предпочитает не афишировать. Часы марки Chronoswiss как-то по умолчанию считаются швейцарскими и в США, и в Юго-Восточной Азии, и на Ближнем Востоке — везде, где компания активно продвигает свою продукцию. «Chronoswiss? Престижная и надежная марка из Швейцарии — неужели по названию не видно?» — так отреагирует на вопрос о стране происхождения часов среднестатистический покупатель. Региональные дилеры предпочитают с полезными заблуждениями не бороться, сохраняя довольное молчание.
Регулятор Sauterelle от Chronoswiss
Название бренда Герд Ланг придумал в тяжелые восьмидесятые, когда под вопросом была судьба всей часовой промышленности Европы. Скрестив престижный имидж с довольно доступными ценами, Chronoswiss добился первого успеха. С тех пор марка сильно эволюционировала, опробовав и высокие ценовые сегменты, и новых клиентов. А с более разборчивой аудиторией приходится работать по-другому, так что компания все дальше отходит и от Азии, и от Швейцарии — но не сразу, постепенно. Да, господин Ланг верит в будущее немецких мануфактур — и все же считает нужным перестраховаться.
Мастерство и скромность
Суммируя все вышесказанное, легко прийти к простому выводу: расклад дел в часовой промышленности Германии далеко не оригинален. Морально устаревшее производство, «кварцевый кризис», новые рынки труда и сбыта — эти проблемы знакомы компаниям во всех странах мира.
Averin Black от Union Glashutte с полным календарем, фазой Луны, корпус покрыт черным PVD
Решать эти проблемы можно по-разному. Можно, например, обратиться за помощью к историческому наследию — как часовому (возрождаемые марки Гласхютте, Пфорцхайма и других регионов), так и общекультурному (Maybach, Messerchmitt, часы в стиле Luftwaffe). Можно привлечь к работе над новыми моделями талантливых часовщиков из числа независимых, как это сделал в конце 90-х концерн EganaGoldpfeil, владеющий фабрикой Junghans и десятком лицензионных фэшн-марок. Задолго до успеха проекта Opus концерн выпустил под маркой Goldpfeil серию из уникальных часов, созданных Томасом Баумгартнером, Вианне Альтером, Винсентом Калабрезе, Антуаном Прециузо и другими членами AHCI (выпустил — и окончательно переехал в Юго-Восточную Азию). В 1992-м году компания Sinn из Франкфурта-на-Майне, специализирующаяся на выпуске авиационных часов, начала сотрудничать с французскими дизайнерами Бруно Беламишем и Карлосом Росильо.
Авиационные часы 900 Flieger от Sinn
Творческий тандем взялся придумать для Sinn лимитированную серию «экстремального характера»; и придумали ведь, да еще такую, что хватило на целую марку — ныне хорошо всем известный Bell & Ross. Десять лет спустя в погоне за славой и новыми клиентами B&R ушли на швейцарские фабрики, но Росильо до сих пор с теплотой отзывается о немецкой аккуратности — «эх, вот там был настоящий порядок, не то что этот швейцарский бардак».
Если вдуматься, то бережное отношение к традициям производства в сочетании с отсутствием «фирменной» швейцарской заносчивости — это и есть та формула успеха, которая позволяет немцам на равных биться с Голиафом часового мира. Точнее, почти на равных; главный недостаток германских часов заключается в том, что знаменитые немецкие механизмы — Anker, Durowe, Junghans, Stowa и другие — сняты с производства и проходят по разряду винтажа. Эту проблему пытаются решить в том же Гласхютте, но, увы, подозрительно швейцарскими методами. Если же при создании базовых калибров вдохновляться не сверхприбылями, а мастерством и душевной скромностью, то у ETA сразу появится серьезный конкурент — и кто знает, какую маркировку будут иметь часовые сердца XXI века
Опубликовано в журнале "Мои Часы" №5-2010