Коллекционеры: идеалисты, собиратели и инвесторы
Коллекционирование наручных часов — занятие очень молодое, чрезвычайно модное, крайне интересное и захватывающее. Но так ли уж выгодно коллекционировать часы?
Коллекционирование наручных часов — занятие очень молодое, чрезвычайно модное, крайне интересное и захватывающее. Но так ли уж выгодно коллекционировать часы?
Старые, новые и почти новые
Коллекционирование часов сродни коллекционированию винтажных и классических авто. И то и другое требует определенной теоретической подготовки, знаний, терпения и больших средств.
Нужно быть готовым к тому, что быстрых денег здесь не заработаешь, а востребована ваша коллекция может быть только в хорошие со всех точек зрения — и прежде всего экономической — времена.
В отличие от коллекционирования картин и предметов искусства, нумизматики и филателии, на вторичном часовом рынке все еще не существует четких принципов ценообразования на те или иные модели часов.
Колебания «часовых акций» невозможно отследить по ежедневным биржевым сводкам, и часовых каталогов, сравнимых по уровню и полноте с филателистическими или нумизматическими, тоже нет.
Да что там говорить, еще десять лет тому назад обладатели винтажных Rolex и Patek Philippe воспринимались не как богатые люди, а как благородные чудаки. В часовых бутиках в центре Нью-Йорка можно было без труда найти и, поторговавшись, приобрести за 4000 долларов редчайший экземпляр вечного календаря в желто-золотом корпусе от Patek Philippe.
А легендарные Officine Panerai, производившиеся во время войны для итальянского подводного спецназа, продавались на улицах Неаполя в «родной» коробке всего за 600 долларов.
Сегодня цена на них начинается от 20 000 евро, а на упоминавшиеся Patek Philippe — от 80 000. В те добрые времена случались фантастические истории — например, с хронографом Omega Speedmaster Professional, который, судя по всему, принадлежал астронавту Баззу Олдрину и первым побывал на Луне.
В 70-х его украли из Смитсоновского института, а в 1994 году он неожиданно всплыл на вторичном рынке часов, и средней руки бизнесмен из Калифорнии приобрел его всего за 400 долларов.
Когда ряды часовых коллекционеров стали расти, ситуация на рынке винтажных моделей докварцевого периода стабилизировалась. А это обстоятельство породило и два других тренда: коллекционирование и активную перепродажу на вторичном рынке современных и даже новейших часов.
В коллекционерских каталогах появились такие классификации, как LNIB (Like New In Box) для б/у часов и специальная аббревиатура NIB (New In Box) для новейших. Но собирать старые и современные часы — это совершенно разные типы коллекционирования, в которых действуют различные правила и есть свои приоритеты.
Вложения в марку
Любой коллекционер, не задумываясь, скажет, что лидеры рынка винтажных часов — это Patek Philippe и с недавних пор Rolex. При этом они почти не пересекаются в потребительских нишах.
Во времена кварцевого бума Rolex осталась единственной компанией, которая не снизила свой весьма существенный объем выпуска механических моделей. Поэтому качественных механических Rolex на рынке много, и на аукционах за них долгое время никто не давал более 40 000 долларов.
Акции Rolex на вторичном рынке стремительно пошли вверх благодаря тому, что два года назад с аукциона Antiquorum свою огромную коллекцию продал Гвидо Мондани. При этом он показал, как нужно коллекционировать Rolex, какие именно модели ценятся и на какие механизмы стоит обращать особое внимание.
Итальянец помог людям по-новому взглянуть на творчество и наследие самого массового из шикарных брендов. К тому же цены на Rolex поползли вверх u1080 и в связи с тем, что в нынешнем году компания отмечает столетний юбилей.
Обычно марки перед круглыми датами проводят специальные аукционы, ищут и скупают у коллекционеров редкие модели для собственного музея. Достаточно посмотреть на динамику цен на хронограф Rolex Daytona 1997 года в стальном корпусе.
В момент своего выпуска он стоил порядка тысячи долларов, в 2002-м цена на него составляла уже 5 тысяч, а сейчас за эту модель предлагают уже не меньше 25 тысяч. И цены будут только расти, уверены специалисты. Другое дело Patek Philippe. Компания изо всех сил позиционирует свои часы как вложение в будущее.
На этот имидж работает продуманная рекламная кампания, стратегия продаж (новые сложные модели продаются только проверенным клиентам) и аукционная политика, когда представители Patek Philippe упорно торгуются за свои часы, повышая цены.
Так что если вам посчастливилось стать обладателем настоящих Patek Philippe в хорошем состоянии, можно быть абсолютно спокойным: цена на них со временем будет подниматься. То же самое можно сказать и о часах Audemars Piguet, Jaeger-LeCoultre, IWC (особенно в последнее время) и других прославленных мануфактур.
Даже тех, кто обрел статус мануфактуры недавно. Да, таким компаниям, как Omega или Blancpain, далеко до рекордов Patek Philippe и даже Rolex. Но у сложных часов Blancpain весьма перспективное будущее. Особенно это относится к самым первым моделям, выпущенным на мануфактуре F.
Piguet в 90-е годы, когда президент компании Жан-Клод Бивер еще только «обкатывал» на марке рафинированные усложнения. Если в 1996 году ультратонкие Villeret стоили 6 тысяч франков, то сейчас их можно купить за 15—20 тысяч долларов.
При этом модели с самыми первыми мануфактурными ультратонкими калибрами будут всегда цениться выше. То же можно сказать и о первых моделях с коаксиальным спуском от Omega, созданных Джорджем Дэниэлсом в 1999 году. Сейчас коаксиальный спуск — это визитная карточка Omega.
Им оснащены практически все механизмы марки, но первые работающие экземпляры уже успели стать настоящей историей часового дела, а потому всегда будут представлять интерес для знатоков.
Вложение в оригинальность
Первые Santos de Сartier, первые наручные Patek Philippe, Jaeger-LeCoultre Reverso, IWC Portuguese и Rolex Oyster Perpetual премьерных серий — все эти модели, безусловно, могут стать ярчайшими звездами коллекций.
Но только при одном условии — полной аутентичности. Речь, конечно же, идет не о подделках. Бывшие владельцы большинства этих часов не подозревали об их потенциальной ценности через несколько десятков лет и пользовались ими ежедневно.
Это значит, что часы не раз бывали в мастерской. Но на вторичном часовом рынке действует главное правило часового коллекционирования: все детали, даже самые незначительные, должны быть аутентичными.
На этом попадалось множество начинающих коллекционеров. Как известно, в часах прежде всего воздействию подвергается циферблат и стекло, и многие дилеры, стремясь привлечь клиента идеальным состоянием объекта, заменяли их.
То же касается и механизмов. Например, не секрет, что мануфактура Jaeger-LeCoultre поставляла свои калибры десяткам марок, в том числе и самым престижным. Так что иногда бывает, что на исторической модели Vacheron Constantin установлен узел баланс-спираль из других часов, в которых использовался базовый калибр JLC.
А между тем любая неоригинальная и тем более «неродная» деталь в механических часах способна снизить их стоимость на 80 процентов. Единственное место, где вам могут обеспечить 100-процентную гарантию подлинности часов, — солидный аукцион.
Правилами крупнейших аукционных домов даже предусмотрен возврат суммы с возмещением морального ущерба, если выяснится, что по недосмотру экспертов в приобретенных вами часах присутствует неаутентичная деталь. В каталоги солидных домов попадают только модели, успешно прошедшие экспертизу на аутентичность.
Вложения с гарантией
В этих каталогах можно найти тысячи моделей Breguet, Cartier, Omega, Rolex, Jaeger-LeCoultre или Audemars Piguet, на которые по тем или иным причинам большинство коллекционеров внимания не обращают, а потому они стоят в три раза дешевле, чем в магазинах.
К выставленным лотам надо относиться объективно, а не гнаться за сенсациями (порой раздуваемыми на ровном месте) и так называемыми «матками» (редкими моделями, на которые организаторы торгов по разным причинам планируют заработать основную при- быль).
Самостоятельно оценить часы, которые выставляют на аукционные торги, сейчас можно, не покидая собственного кресла. Дом Sotheby’s первым среди аукционов открыл online-продажу, за ним последовал и Christie’s. Но они лишь пошли по пути Antiquorum, который практикует электронные торги вот уже три года. Кроме того, у Antiquorum есть дополнительный сайт www.C2Ctime.com, посетители которого имеют возможность торговать часами напрямую без посредников и комиссионных сборов.
Кстати, эту практику впервые применил основатель Antiquorum Освальдо Патрицци, которого новые азиатские владельцы отстранили от руководства. Сейчас Патрицци вместе с покинувшей вслед за ним Antiquorum командой открыл новый аукцион Patrizzi & Co Auctioneers, который также предоставляет массу услуг по адресу : www.patrizziauction.com.
Знатоки часового искусства, принимавшие участие во многих аукционах, утверждают, что всего одно правило обеспечивает успешное приобретение: точно знать, что именно вас привлекает в этих часах. Не имя, не пиар и не красивая история, а оригинальный циферблат, необычная функция, редкий механизм, «цепляющий» дизайн.
Иногда даже дефект часов может оказаться настолько интересным, что в разы повысит их стоимость. Например, известна история крупнейшего собирателя Rolex Гвидо Мондани, которому случайно попался хронограф Daytona: его циферблат менял цвет при солнечном и искусственном свете. В результате именно эту модель Мондани продал на Antiquorum в десять раз дороже той цены, за которую приобрел.
Вложения в перспективу
Однако многие специалисты начали отмечать: интерес к аутентичным винтажным моделям постепенно ослабевает. Причин тому несколько. Продажа старинных часов в последнее время превращается не в бизнес для покупателей, а в пиаракцию марки производителя, то есть в бизнес для самих часовщиков.
Например, Antiquorum (особенно в последнее u1074 время) практически не продавал часы умерших марок, отказывая и тем, кто не производит дорогие часы или вкладывает в рекламу недостаточно средств.
В каталогах за последние годы можно обнаружить, что такие бренды, как Gruhen, Whittnauer, Bulova, представлены крайне мало и их модели проданы за достаточно скромные суммы. Зато относительно молодая марка Gerald Genta, давшая средства на проведение собственного тематического аукциона, присутствует десятками моделей.
К тому же все самые интересные экземпляры прошли через аукционы и перепродажи, а значит, на весомые прибыли и волшебные открытия рассчитывать не приходится. Другое дело — современные часы в состоянии NIB и LNIB.
Многие совсем молодые марки успели прославиться буквально за год-два благодаря изобретению неведомых доселе инноваций и усложнений.
В «руде» новичков найти интересные с инвестиционной точки зрения часы легче, чем в тысячи раз переработанной исторической «породе». К тому же современные образцы сложной механики и необычного дизайна кажутся большинству из нас намного более понятным и близким источником вложения денег.
Производители уже давно разглядели этот тренд, поэтому специально выпускают часы, ориентированные на коллекционеров. Для последних организованы специализированные издания и сайты, ради них устраиваются выставки, салоны, презентации, их даже зазывают на частные званые ужины с президентами великих брендов (последняя маркетинговая новинка).
В общем, все направлено на то, чтобы привлечь внимание к часам как к выгодному финансовому вложению. Другой вопрос: насколько это вложение выгодно?
Вложения в проценты
Бренд-менеджер Vacheron Constantin в России Николя Дефлер на вопрос о росте цен на современные часы женевского дома ответил: «В 2005 году на аукционе в честь 250-летия нашей марки мы продали лимитированную серию часов Saint- Gervais. Месяца три тому назад на аукционе одна из тех моделей была продана на 10 процентов дороже.
Заметьте, прошло всего три года. Совершенно очевидно, что с годами их цена будет только расти». Ежегодный 10-процентный рост продемонстрировала знаменитая модель Sky Moon Tourbillon от Patek Philippe.
Недавно она была продана за 1 600 000 евро, при- том что шесть лет тому назад приобреталась ровно за 1 миллион. Примерно такое же увеличение цен — на уровне 5—10 процентов в год — определяет и Мануэль Эмш, президент марки Jaquet Droz.
Правда, он придерживается спорной точки зрения: часы не должны быть непременно произведены исторической мануфактурой. Главное, чтобы модель была выпущена лимитированной серией, а лучше всего — piece unique. Тогда цена будет, безусловно, расти.
Обратите внимание, указанные 3—10 процентов годовых никак не опережают даже естественную инфляцию. Поэтому назвать приобретение и быструю перепродажу уникальных лимитированных моделей NIB выгодным предприятием язык не поворачивается.
А ведь в случаях с Saint-Gervais и Sky Moon Tourbillon сработал механизм аукционной сенсации, когда сами производители и организаторы заинтересованы в том, чтобы взвинтить цену.
Обычные же аукционы проходят с куда меньшей помпой, так что даже заветная 10-процентная прибыль — это удача. Нет, никто не сомневается, что однажды наступит настоящий звездный час таких моделей, как Metier d’Art от Vacheron Constantin, Grande Heure от Jaquet Droz, Tourbillon Souverainе Seconde Morte от F.P. Journe.
Но произойдет это еще очень нескоро. И тут надо предугадать, что действительно станет сенсацией лет через десять, а что из современных «сенсаций» превратится в малоинтересный анахронизм. Поэтому позволю не согласиться с г-ном Эмшем: приобретая часы с прицелом на будущие прибыли, следует ориентироваться не только на жесткий лимит серии и наличие какого-то хитроумного усложнения.
Весьма значительную роль играет и марка часов, и дизайн, и общая концепция модели. Почти наверняка столь популярные сейчас шикарные карбоновозолотые «шайбы» с богатыми турбийонами через несколько лет безнадежно устареют.
А пользоваться спросом будут совсем другие модели, оценить которые сегодня может по некоторым деталям или просто по ощущению только специалист и человек с развитым вкусом и чутьем. Именно этим коллекционер и отличается от простого потребителя — умением предвидеть. Можно ли этому научиться?
Скрытные «крошки»
В Европе и США коллекционирование часов — это целая культура, если не сказать — целый мир. Помимо огромного числа магазинов, специализирующихся на перепродаже часов, существуют специализированные сайты, каталоги, форумы, где каждый может выставить свои часы на продажу или получить экспертную оценку.
Кроме того, целые дилерские структуры по заказу разыскивают для своих клиентов нужные им экземпляры. В среде часовых коллекционеров бытует даже поговорка: «Вначале вы покупаете правильного дилера, и только потом — правильные часы».
Коллекционеры часов — очень закрытая каста людей. Самый крупный и влиятельный клуб коллекционеров часов в Америке Watch Enthusiast of New York (WENY; его члены по аналогии называют себя weenies — «крошки», а сам клуб Weenie) был основан всего лишь в 2005 году усилиями двух коллекционеров.
Они познакомились на сайте Timezone.com. И там же, на Timezone, а также на сайтах Purist и Horomundi, нашли друг друга и остальные члены клуба. Большинство из них предпочитают сохранять анонимность, даже в интервью называясь псевдонимами.
Но некоторые, наоборот, активно рекламируют себя с прицелом на будущее, надеясь, что известность поможет им, например, попасть в ограниченный список счастливых обладателей редкой модели, выпущенной в количестве 25 экземпляров на весь мир.
Чтобы стать членом Weenie, не обязательно быть американцем и жить в Нью-Йорке. Это просто удобнее: собрания клуба происходят приблизительно раз в месяц в одном из нью-йоркских отелей или ресторанов, причем каждый раз в новых местах. К примеру, членами Weenie являются архитектор из Малайзии, индийский мастер акупунктуры и несколько представителей не менее экзотических стран и профессий.
Всего в клубе 32 члена, из них две женщины. С улицы на встречу «крошек» попасть невозможно: вход только по приглашениям, и если один из членов клуба хочет захватить своего друга или подругу, то сперва он должен заручиться согласием остальных участников.
Впрочем, выйти на weenies можно не только «по блату». Все они активные участники форумов вышеперечисленных сайтов, и если претендент на членство в клубе вызывает доверие и уважение, то его могут пригласить на встречу. Объясняется такая закрытость довольно просто: многие из членов клуба являются обладателями коллекций стоимостью в несколько десятков миллионов долларов.
В целом у них хранятся более 1000 дорогих моделей. Естественно, далеко не все члены хотят прославиться в своем районе в качестве обладателя, скажем, полной коллекции шедевров Франсуа- Поля Журна во главе с Chronometre a Resonance в платиновом корпусе и на платиновом же браслете.
В чем смысл существования Weenie и встреч его членов? Каждый из них собирает свою коллекцию самостоятельно и ищет новые приобретения и информацию так же, как и все: листая каталоги, журналы, посещая форумы и выставки.
Однако Weenie служит для того, чтобы знатоки обменивались между собой уже собранной информацией, обсуждали приобретения. Все приходят на встречу с целыми портфолио, но в основном с настоящими часами на руке или в кейсе. В чем, кстати, кроется еще одна причина секретности. Как утверждают сами члены клуба, на встречах они не совершают сделок, просто обмениваются информацией, однако это не мешает им фактически определять лицо коллекционного рынка Северной Америки.
Если 32 члена клуба Weenie решат, что новинка от такой-то марки неинтересна и не стоит вложения денег, через пару недель об этом узнает большая часть англоговорящих поклонников часового искусства.
Жюльен Торнар, президент американского отделения Vacheron Constantin, не скрывает, что рассматривает Weenie как один из пиарканалов. Он устраивает презентации лимитированных серий специально для клуба Weenie, иногда предлагает приобрести часы со скидкой.
Ведь если «крошки» остановят свой выбор на очередном выпуске часов в честь великих мореплавателей (Vacheron Constantin Metiers d’Art Tribute to Great Explorers), то инвестиционная привлекательность серии среди других коллекционеров и просто ценителей сразу возрастет.
Подобную практику частных встреч с коллекционерами с рассказом о новинках, ответами на вопросы и заманчивыми предложениями практикуют представите- ли швейцарских марок во всех перспективных странах, в том числе и в России.
Хотя у нас нет такого негласного клуба, как Weenie, с авторитетом которого все бы считались, производители стараются вначале апеллировать именно к коллекционерам как к наиболее объективной оценочной комиссии.
На что опереться?
Так какие же из современных часов заслуживают того, чтобы стать инвестициями в будущее? Многие специалисты уверены, что проекты вроде Richard Mille, HD3, de Bethune, Jean Dunand, Hautlence, MB&Friends или Maitres du Temps — это вполне надежные вложения.
Однако серьезные коллекционеры все-таки предлагают обращать внимание на «вневременные ценности». Лидером в этой области является Журн, который, избегая экспериментов с материалами и остановившись на простом, но очень узнаваемом дизайне, создает вещи, интересные и обычным клиентам, и специалистам.
«У Журна уже сейчас солидная репутация, — уверяет член Weenie Мэтью Морз. — И, поверьте, она никуда не денется». То же самое можно сказать о Винсенте Калабрезе или Антуане Прециузо.
Несмотря на разговоры о том, что лицо часовой механики стремительно меняется и меняется само отношение к ней, вкладывать люди по-прежнему предпочитают в мастеров, стиль работы которых сохранился со времен Авраама-Луи Бреге.
Намного более важный вопрос: а кто может гарантировать, что столь любимые организаторами Женевского Гран-при «суверены» от F.P.Journe Invenit et Fecit лет через 30 будут кого-либо интересовать? Не исчезнет ли спрос на часы, будут ли коллекционеры по-прежнему выкладывать за них баснословные суммы?
Я верю, что спрос на редкие модели останется неизменным. Не стоит паниковать относительно падения рынка и финансового кризиса и задумываться о том, что через 30 лет можно будет купить на 1 миллион долларов — пачку сигарет или дом.
Пока, слава Богу, не изменилось главное — образ жизни и философия общественных связей, из-за которой мир становится все более виртуальным. Материальное в нематериальном мире — такова, пожалуй, определяющая роль часов. Тем более что благодаря Интернету ими стало проще торговать и знакомиться с новинками.
Популярность вторичного рынка часов LNIB во многом обеспечена именно Интернетом. В отличие от привычки покупать часы надолго и с конкретной целью, стала очень популярна практика «краткосрочного владения».
Человек выбирает модель в хорошем состоянии на вторичном рынке, покупает ее, носит какое-то время, потом перепродает без особых потерь, даже с небольшой прибылью, и приобретает новые часы. Конечно, это не «коллекционирование». Однако так создается база для более глубокого знакомства с часами и подстегивается интерес к ним.
Те же самые приобретения на вторичном рынке часов класса LNIB, например Reverso Duo от Jaeger-LeCoultre или De Ville от Omega, обойдется на 30—40 процентов дешевле, чем в магазине. Дизайн Reverso не устаревает уже более 70 лет, это абсолютно надежное вложение средств.
А если компания решит прекратить выпуск линии или неузнаваемо изменит ее дизайн, традиционный Duo мгновенно взлетит в цене. Есть теория, что рост спроса на механические часы и само коллекционирование вызваны тем, что современный бизнес во многом стал виртуальным.
Кто такие «новые богачи»? В основном компьютерщики, инвесторы, игроки на биржах. Все так или иначе упирается в компьютерные технологии. Как утверждает один из членов Weenie, коллекционирование механических часов для него — это полная противоположность продажам программного обеспечения, которым он зарабатывает себе на жизнь.
«Софт невозможно увидеть, потрогать руками, оценить, как он работает, — объясняет он. — Это просто набор цифр. Да, это приносит мне зарплату и проценты, но я чувствую себя гораздо увереннее, когда приобретаю очередные часы с минутным репетиром или просто Rolex Daytona с редким голубым циферблатом.
Если мой софт устареет, я не смогу удержаться в бизнесе, а коллекционирование часов создает мне базу капиталовложений, с которой ничего не произойдет». Действительно не произойдет, потому что любой финансовый кризис рано или поздно закончится. А структура общества и бизнеса вряд ли существенно изменится в ближайшие годы, если, конечно, не случится глобальная катастрофа.
Коллекционеры, собиратели и инвесторы
Все люди, скупающие часы, делают это в конечном счете ради прибыли. Но всех их можно разделить на три типажа: коллекционеры, собиратели и инвесторы. Классический пример настоящего коллекционера — Гвидо Мондани.
Этот человек более 30 лет собирал свою коллекцию, чтобы понять, в чем кроется популярность и авторитет Rolex. Его коллекция, распроданная в апреле 2006-го, состояла отнюдь не только из часов, но и из документов, рекламных плакатов, объявлений в газетах и журналах, фирменных блокнотов, ручек и портмоне, зеркал и подносов, которыми были оборудованы торгующие часами Rolex магазины, отвертками для смены браслетов и инструментами из сервисцентров. Это не коллекция, а, можно сказать, настоящая докторская диссертация на тему «Вклад Rolex в часовое дело ХХ века».
Завершив свою многолетнюю работу, Мондани защитил диссертацию, получив официальный титул крупнейшего ролексоведа в мире. — Зачем же вы продаете свою коллекцию сейчас? — изумленно спрашивали Мондани специалисты.
— Подождите всего два года, когда Rolex будет отмечать столетний юбилей, и вы выручите за нее в несколько раз больше! — А меня не интересует, за сколько будет продана коллекция, — спокойно и совершенно искренне отвечал Мондани. — Поэтому я и продаю ее сейчас.
Когда год тому назад я наконец заполучил редчайший экземпляр, без которого коллекция была неполной, я был очень счастлив. Еще некоторое время я наслаждался, а потом заскучал, пока не придумал идею для новой коллекции, которую уже начал собирать. Для таких коллекционеров главное
— Идея. Как нет филателистов, которые собирают все марки без разбора, так нет и всеядных часовых коллекционеров (их по аналогии можно назвать «филохронистами» или «хронофилистами»). Нельзя объять необъятное, но его можно ограничить рамками какой-нибудь идеи.
Мой знакомый американский бизнесмен мечтает собрать коллекцию часов со всеми механизмами, которые когда- либо использовались компанией Patek Philippe. При этом он вовсе не ставит цель обладать всеми разновидностями калибров 240 или 324, ему достаточно иметь по одной модели с каждым из них.
А что? Согласитесь, идея-то интересная. К собирателям относятся люди, которые движимы не идеями, а скорее эстетическим интересом или любопытством. Например, недавно умерший замечательный дизайнер и владелец компании Corum Северин Вундерман собирал настольные и каминные часы, циферблаты и корпуса которых инкрустированы цветными драгоценными камнями.
Причем, по его словам, он ограничил себя периодом с 1890 по 1920 годы. Ему, великому знатоку дизайна и живописи, было крайне интересно наблюдать, как влиял зарождающийся модернизм на безумно консервативное и традиционное ювелирное искусство.
При этом Вундерман, в отличие от Мондани, был вовсе не готов тут же мчаться на другой конец Земли, едва заслышав, что кто-то там выставил на продажу модель часов, которой еще нет в его коллекции.
Но, я почти уверен, коллекция Вундермана превосходит большинство коллекций людей, которые фанатично собирали ювелирные интерьерные часы той эпохи. Коллекционеры-инвесторы, приобретающие часы исключительно с целью конвертации денежных средств в предметы искусства, — явление сравнительно молодое.
Их часовые собрания лучше и точнее называть не коллекциями, а инвестиционными портфелями. Самый яркий представитель таких инвесторов — нефтяной бизнесмен, прославившийся в качестве президента московского футбольного клуба «Спартак», Андрей Червиченко.
Это один из немногих в России счастливых обладателей часов Patek Philippe Sky Moon Tourbillon, выпущенных всего в 10 экземплярах (даже давнему сиятельному клиенту знаменитого швейцарского дома королю Испании Хуану-Карлосу I они не достались, а у Червиченко — есть).
Россиянин приобрел еще несколько знаковых моделей, о которых писала вся часовая пресса мира. Но в ответ на вопрос «Как вы стали часовым коллекционером?» экс-президент «Спартака» честно отмахнулся: «Да какой я коллекционер?! Мои консультанты предлагают мне разные варианты, куда вложить деньги, я и вкладываю».
Стоит ли говорить, что главы легендарных часовых брендов очень не любят инвесторов. К «идеалистам» они относятся с профилактической строгостью. Порой «идеалисты» и впрямь бывают чересчур настойчивы и круглые сутки атакуют различные департаменты компаний с вопросами типа «Не могли бы вы уточнить, из какого сплава изготавливались накладные метки модели ХХХ Ref. 010101, производившейся с апреля 1923 по октябрь 1932 г.?».
Да кто же сейчас это помнит и знает? Или вы думаете, что в штате каждой компании есть историки? Вот что сказал мне несколько лет тому назад по этому поводу бывший президент Vacheron Constantin Клод- Даниель Проллокс: «Я не люблю тех, кто покупает часы с целью вложения средств. На мой взгляд, это просто глупо. Да, бывают случаи, когда человек покупает часы за одну сумму, а через некоторое время продает их гораздо дороже. Но я твердо убежден, здесь дело не в деньгах, а в эмоциях. Сами по себе деньги не имеют ценности. Удовольствие и счастье от обладания прекрасными часами — вот что по-настоящему бесценно!» Лучше, пожалуй, и не скажешь.
Опубликовано в журнале "Мои Часы" №5-2008